ХАЛАТ ПОВЕРХ МУНДИРА

Год памяти и славы

«Сороковые-роковые» оставили немало примеров подлинного героизма и бесстрашия наших земляков. Посланцы Ингушетии сражались с немецко-фашистскими захватчиками на всех фронтах Великой Отечественной войны, принимали участие в решающих схватках с врагом, смело шли вперед и гибли за Родину, чтобы навечно остаться в памяти будущих поколений. Их нелегкие судьбы стали судьбой страны, отразив в себе бессмертный подвиг советского народа-победителя, разгромившего фашистскую Германию.

Свой вклад в Великую Победу внесли и славные дочери ингушского народа. Среди этих сильных духом горянок, которые наравне с мужчинами несли на хрупких плечах тяжелое бремя огненного лихолетья, была и старший лейтенант медицинской службы Тамара Измаиловна Албогачиева.

 

МЕЧТА стать врачом овладела Тамарой в юном возрасте - доброе сердце девушки переполняли сострадание и любовь к людям. Появившись на свет в 1907 году, она росла в такой среде, где не могла не впитать в себя благородные принципы, среди которых стремление быть полезной окружающим было одним из главных. Это стремление и неравнодушие к тому, что происходит вокруг, Тамара Албогачиева пронесет до конца жизни. И до конца жизни не растратит она своей чуткости и сострадания к чужой боли. В ней всегда будет оставаться что-то от той нежной воспитанницы Ольгинской женской гимназии, которой она была когда-то на заре своей жизни…

Уроженка Владикавказа, Тамара Албогачиева получила прекрасное воспитание в семье. Ее отец Измаил Дудаевич в свое время окончил Владикавказское реальное училище, а потом продолжил учебу в Ставрополе. Он, как и его брат, стал экономистом. Хорошим примером была для девочки и ее любимая тетя Лиза, выпускница Коммунистического университета трудящихся Востока, работавшая тогда в Москве.

Повзрослев, Тамара и сама оказалась в гуще общественной жизни. Она вступила в комсомол и вскоре стала инструктором обкома РКСМ. Позже активная жизненная позиция привела ее в Горскую совпартшколу, учеба в которой открыла перед девушкой широкие перспективы. Тамару пригласили на работу в ингушский обком ВКП(б), где оказалась вакантной должность инструктора женотдела.

Удачный по тем временам жизненный старт предвещал молодой горянке хорошую партийную карьеру. Но такая перспектива совсем не прельщала Тамару. Она видела свое будущее в медицинской сфере и нигде более. Не желая расставаться со своей детской мечтой, Тамара успешно оканчивает фельдшерско-акушерскую школу в родном Владикавказе и после получения диплома получает направление в с. Коби. На протяжении последующих пяти лет она увлеченно работает здесь по специальности, все большое убеждаясь в том, что выбрала верную жизненную стезю.

В 1932 году, уже в 25-летнем возрасте, Тамара Албогачиева решила попытать свои силы за пределами родного края. Путь девушки лежал в Ленинград, где жила ее двоюродная сестра Леля. Северная столица встретила молодую горянку приветливо, нашлась здесь для нее и работа. Тамара стала трудиться медсестрой в одной из городских больниц, всецело отдаваясь любимому делу.

В 1939 году, после начала Зимней войны между СССР и Финляндией, Тамара Албогачиева ушла на фронт. К тому времени ей было присвоено звание лейтенанта медицинской службы, и она служила старшим фельдшером в госпитале, спасая жизни раненых солдат и офицеров. В финской войне знания и навыки, полученные в мирное время, очень пригодились Тамаре, но впереди ее ждали куда более жестокие испытания на прочность.

Слушая рассказы вернувшейся в Ленинград сестры, Леля, человек сугубо гражданский (трудилась она на Главпочтамте), и представить не могла, что скоро судьба снова разлучит их. А между тем истекали уже последние месяцы мирной жизни, которую так безжалостно разрушит Великая Отечественная война…

Тамара Албогачиева оказалась в рядах Красной армии уже на второй день войны, а с 29 июня 1941 года она находится в самом пекле – на Западном фронте, который несет огромные потери под ударами противника. Старшая медсестра полевого госпиталя  №58, дислоцированного в Ельне, она своими глазами видит ужасающее положение на фронте. Но времени размышлять совсем нет – нужно спасать тех, кто уцелел под натиском наседающих полчищ фашистов.

 

СМЕРТЕЛЬНЫЙ риск становится для этой бесстрашной ингушки нормой каждого дня, проведенного на войне. И неизвестно, сколько еще таких дней впереди…

30 сентября 1941 года на станцию Сутока прибыл эшелон госпиталя из города Орла, направленного на подмогу 58-му полевому госпиталю. И тут неожиданный налет на станцию совершила вражеская авиация. Госпитальный эшелон запылал в огне. Но лейтенант медицинской службы Албогачиева решила побороться за жизни коллег и вместе со своими санитарами и санинструкторами бросилась спасать их. Совсем не думая о себе, она вытащила из горящих вагонов 15 человек, вынесла из огня едва не уничтоженное медицинское оборудование и ценные документы.

Многие мужчины могли позавидовать выдержке Тамары Албогачиевой и об этом красноречиво свидетельствуют многие эпизоды её фронтовой жизни. 6 октября 1941 года, после отступления наших частей, 58-й полевой госпиталь находился на территории Мосальска, где наша 24-я армия оказалась в кольце противника. Ситуация складывалась критическая, а дополняло ее еще и то, что 15 госпитальных машин из-за отсутствия горючего больше не могли продвигаться дальше.

Казалось, уже ничто не в силах было спасти положение. Командиры бессильно разводили руками. И тогда Тамара, получив разрешение комиссара части, сама отправилась на поиски топлива. Приступая к своей опасной и почти безнадежной миссии, она думала о раненых бойцах и сотрудниках госпиталя, чья жизнь теперь целиком зависела только от нее. Каким-то чудом Тамаре Измаиловне все же удалось найти драгоценное горючее! Машины полевого госпиталя №58 с обслуживающим персоналом, ранеными и больными вырвались из окружения и благополучно прибыли в город Калугу.

Новое испытание поджидало Тамару Албогачиеву 25 октября 1941 года на Можайском шоссе. В тот день из фашистского танка была обстреляна автомашина, принадлежащая ее госпиталю. На борту машины находились 40 человек медицинского состава, а также запас горючего.

Не медля ни минуты и невзирая на смертельную для нее опасность лейтенант медицинской службы Албогачиева бросилась к пылающей машине. Благодаря ее мужественным действиям были спасены пять человек – четыре врача и один политработник. Она самостоятельно вынесла на себе уцелевших, а затем с помощью других сумела потушить машину. В детстве Тамара мечтала стать врачом, чтобы спасать людей, а теперь война предоставляла ей такую возможность каждый день…

Неотступно следуя своему врачебному долгу, она презрела опасность собственных фронтовых будней. И только к стонам раненых так и не смогла привыкнуть. Человеческие страдания на войне разрывали болью сердце Тамары и наполняли ненавистью к врагу, принесшему ее Родине смерть и разрушения.

Поэту Николаю Заерко принадлежат замечательные строки, посвященные тем, кто вершил свой врачебный подвиг на войне:

 

Халат поверх мундира.

Работа это иль судьба?

Чужую боль, как мирру,

Всю пропускать через себя.

Уверен взгляд

и рук точны движения.

И нервы собраны в кулак.

И не имеет в этот миг значения,

Друг пред тобою или враг!

Ты цену жизни

знаешь лучше оных,

Толкующих о нужности войны.

И о мальчишках плачешь

неспасённых,

И ставишь им в душе своей кресты.

Работа и судьба.

И подвиг ежечасный.

Хотя не любишь ты красивых фраз,

В пути нелёгком, пусть на счастье,

Тебя согреет

свет благородных глаз!

                             

На следующий день после трагедии, разыгравшейся на Можайском шоссе и унесшей жизни ее однополчан, Тамара Албогачиева во время оказания медицинской помощи раненным командирам и бойцам, доставленным с поля боя, получила тяжелейшее осколочное ранение и контузию. Это на какой-то период вывело ее из строя. Но даже став инвалидом третьей группы, едва отправившись от ранения, Тамара вновь вернулась в свой госпиталь, чтобы и дальше идти фронтовыми дорогами к Победе.

Зимой 1943 года по состоянию здоровья Тамару Измаиловну отправили в отпуск на родину. Здесь, в родных местах Албогачиеву настигло печальное известие о гибели ее брата Гамида в Сталинградской битве. Беспощадная война отняла у нее дорогого и близкого человека… Ей сразу же захотелось вновь оказаться на фронте, чтобы быть полезной своей стране.

И снова 58-й полевой госпиталь… Она вернулась сюда, так и не окрепнув до конца. На ее фронтовом пути встречались потом новые испытания, но все их отважная дочь ингушского народа преодолела достойно, безупречно выполняя свой профессиональный и гражданский долг. Тамара была на фронте, покуда ей хватало сил, и 15 мая 1944 года была демобилизована.

17 августа 1945 года за отвагу и храбрость, проявленные в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками, старший лейтенант медицинской службы Тамара Измаиловна Албогачиева Указом Президиума Верховного Совета СССР была награждена орденом Отечественной войны второй степени.

Высокая боевая награда нашла бывшего фронтового фельдшера в Москве. К тому времени она трудилась в должности инструктора Главка курортоуправления РСФСР и заместителя директора санатория Совнаркома РСФСР «Орлиное гнездо».

Тамара Измаиловна и в мирной жизни с большой ответственностью относилась к своей работе. Преданность делу, большая самоотдача, принципиальность, порядочность, отзывчивость и готовность всегда прийти на помощь снискали ей огромное уважение со стороны коллег.

Казалось бы, судьба вновь преподнесла героине моего очерка подарок, вполне, впрочем, заслуженный ею. Но никакие карьерные перспективы не могли заменить Тамаре Албогачиевой возможность каждый день прикасаться душой к отеческой земле.

Ингушетия – благословенный солнечный край, в котором она сделала свои первые шаги, неотступно манила ее к себе. И однажды Тамара Измаиловна приняла бесповоротное решение вернуться к подножию величественных гор Кавказа. Вдали от столичных огней она скромно трудилась в Назрани, на заводе «Электроинструмент», и закончила свой земной путь в селе Гамурзиево, окруженная любовью и уважением земляков…

 

Ахмет ГАЗДИЕВ

МОЗАИКА ИЗ ВРЕМЕНИ

27 августа – День российского кино

Хорошее кино всегда чем-то сродни увлекательному путешествию, несущему с собой интересные открытия, яркие впечатления, свежие эмоции и новые знакомства. Когда события, разворачивающиеся на экране, захватывают полностью, и погружение в киноисторию заставляет нас сопереживать, мы поневоле чувствуем себя участниками происходящего, примеряя к нему свой собственный жизненный опыт. Запечатленная в кадре реальность обладает особыми свойствами и неоспоримым воздействием на зрителя, а потому в мире вряд ли найдется хоть один человек, совершенно равнодушный к кинематографу. У каждого из нас есть любимые фильмы, актеры и режиссеры...

 

НЕСКОЛЬКО лет назад один памятный августовский день подарил мне возможность пообщаться со звездами советского и российского кино - народной артисткой РСФСР Ларисой Анатольевной Лужиной и заслуженной артисткой РСФСР Натальей Владимировной Варлей. В их фильмографии – целая эпоха отечественного кинематографа. Роли, сыгранные в кино, принесли им любовь миллионов зрителей... Вместе с ними в Ингушетию тогда приехали заслуженные артисты России Инна Разумихина, Борис Галкин и Тимофей Федоров, а возглавлял эту звездную команду секретарь Союза кинематографистов России Сергей Новожилов. Впервые День российского кино они праздновали не в столице, а в самом маленьком субъекте страны…

Лариса Лужина читала стихи Владимира Высоцкого, с которым она снималась в фильме Станислава Говорухина «Вертикаль» о приключениях альпинистов. Кстати, это именно Лариса Анатольевна стала потом прототипом стихотворения Владимира Семеновича «Она была в Париже». «В Ингушетии мужчины умеют дружить», – поделилась актриса своими наблюдениями. А любимая всеми «кавказская пленница» Наталья Владимировна Варлей призналась, что за время пребывания в нашей республике ей уже не раз предлагали стать ингушской пленницей.

 

ИЗ ДОСЬЕ «СЕРДАЛО»

27 августа 1919 года в России был издан Декрет Совнаркома о национализации кинодела в стране. С этого времени вся фото- и кинематографическая промышленность и торговля перешла в ведение Народного комиссариата просвещения, возглавлял который Анатолий Луначарский. В память об этом событии дата 27 августа и стала считаться Днем советского кино, а в настоящее время - Днем российского кино.

«Кино» в переводе с греческого означает «двигаю», «двигаюсь». Родоначальниками кино считают братьев Люмьер, их первый киносеанс прошел в декабре 1895 года в Париже, на бульваре Капуцинов.

В России премьера первого фильма состоялась 15 октября 1908 года. Это была лента «Понизовая вольница» режиссера Владимира Ромашкова по мотивам народной песни о Стеньке Разине «Из-за острова на стрежень». Длился первый российский фильм всего 7 минут. Одним из первых полнометражных художественных фильмов, вошедших в золотой фонд советского и мирового кинематографа, стала советская лента «Броненосец Потемкин». Этот знаменитый фильм Сергея Эйзенштейна вышел на экраны в 1926 году.

 

ЧТО ПРИВЛЕКАЕТ нас в кинематографе? Мне кажется, лучшим ответом на этот вопрос могли бы стать слова, принадлежащие выдающемуся советскому кинорежиссеру и сценаристу Андрею Тарковскому: «Ни одно из искусств не может запечатлеть время, кроме кино. По существу, что такое фильм? Это мозаика из времени».

Накануне Дня российского кино я предлагаю читателю совершить небольшое путешествие в прошлое. Передвигая временные рамки, мы еще раз соприкоснемся с известными уже нам страницами истории отечественной киноиндустрии, к которым самое непосредственное отношение имеют представители ингушского народа.

Имена Шамиля Ахушкова и Берда Котиева сравнительно недавно вернулись к нам из забытья, благодаря поискам известного ингушского краеведа Берснако Газикова. Шамиль Заурбекович Ахушков - писатель, прозаик, кинопублицист, литературный критик, режиссер, кинокритик и сценарист – в 20-40 годы прошлого века плодотворно работал в Харькове (тогда столице Украины) и в Москве, сумев обратить на себя внимание великих современников. Первые литературные опыты юного Ахушкова высоко оценил Максим Горький, а кинематографическая судьба позже свела его с выдающимся мастером экрана Сергеем Эйзенштейном. Их переписку мы уже публиковали прежде.

Появление Шамиля Ахушкова в кинематографической среде совпало с «золотым веком» советского кино, когда еще не было гонений на индивидуальный подход к киноискусству, и социалистический реализм не ограничил столь резко возможности художника для свободного творчества.

В 1928 году Шамиль Ахушков приезжает из Украины в Москву на заседание правления кинотреста «Востоккино». Этот кинотрест, просуществовавший до 1935 года, был создан для того, чтобы «важнейшее из искусств» получило свое развитие в автономных республиках Советской России, не имевших собственной кинобазы. Наряду с выполнением других задач, он занимался кинопроизводством, связанным с тематикой малых народов России.

Выступление Ахушкова на заседании правления «Востоккино» характеризует его не только как знатока и профессионала в мире киноискусства. Он предстает человеком, имеющим собственное видение ситуации, и выдвигает конкретные предложения, способные эту ситуацию изменить: «Я считаю, что […] наметился один основной момент - это низкое качество продукции. Я не буду вдаваться в рассуждения о том, кто виноват в этом. Причин этому много. Они уходят корнями ещё «в тьму веков» нашей кинематографии. Поскольку здесь, на нашем сегодняшнем собрании, идёт вопрос о продукции «Востоккино», нужно отметить, что продукция «Востоккино» слаба идеологически и художественно и что уровень нашей продукции низок […]. Нам нужно […] попытаться наметить те мероприятия, которые могли бы устранить эти причины, помогли бы изжитию прошлых ошибок, провалов в работе, помогли бы в повышении качества нашей продукции. Проблема эта является на сегодняшний день основной, в области создания технической и сырьевой базы советской кинематографии достигнуты крупнейшие успехи.

Вопрос о качестве продукции упирается в один основной вопрос - в вопрос о кадрах. Говорить о кадрах «Востоккино» - значит иметь ввиду прежде всего нацкадры. Что делается нашим руководством в деле создания, подготовки своих нацкадров. Я работаю в «Востоккино» только 10 месяцев, но, насколько мне удаётся наблюдать, по существу почти не делается ничего. Нами были организованы на местах краткосрочные сценарные курсы. Могли ли они принести реальные, действительные результаты? Мне думается, что нет. И это надо было иметь в виду с самого начала. Ничего реального по существу они не дали. Эти курсы, организованные в отделениях с кинопроизводством, территориально не связанных, в лучшем случае дали только материал для сценария, который можно было бы передать потом сценаристу, т.е. давали только сырьё, а не готовый продукт - сценарий. Вопрос другой, что эти курсы могут явиться фильтрами, которые отсеяли бы на кинопроизводство наиболее способных, выявивших себя молодых курсантов. Но если сценарные курсы на местах делали в какой-то мере попытку разрешить проблему сценарных кадров, то в отношении подготовки работников творческого труда других областей кинематографии (режиссёров, операторов, актёров) нами не делается, в общем, ничего…»

Фигура Шамиля Заурбековича Ахушкова привлекает к себе внимание своей необычайной масштабностью. Анализируя архивные материалы, обнаруженные Б.Д. Газиковым, известный ученый Марьям Яндиева в своем исследовании  подчеркивает: «Ш. Ахушков является одним из духовных «пульсаров» до сих пор не выявленного архипелага ингушской интеллектуальной, художественно-творческой диаспоры XX века. Он «золотое зерно… духовности, рассеянное по всему миру жестокими ветрами эпохи», вброшенное историческим ураганом начала прошлого века в украинскую и русскую почву, культурный донор, питавший истоки украинского и тогдашнего советского киноискусства, фильмографии, кинокритики, а также академической истории мирового кино».

 

ДРУГОЙ представитель ингушского народа – Берд Асламбекович Котиев -  26 марта 1928 года был избран членом правления, а немногим позже стал и председателем правления «Востоккино». Одна из крупнейших кинофабрик СССР находилась под началом Берда Котиева до самого ее закрытия в 1934 году.

Несмотря на то, что киноорганизация «Востоккино», существовавшая в 1928-1934 годах, упоминается во всех справочниках, связанных с киноиндустрией СССР, имя ее руководителя нигде не отмечается. Трест «Востоккино» был создан на базе двух кинокомпаний - «Чувашкино» и «Немкино» - для обслуживания национальных республик и областей РСФСР. Фильмы, выпускаемые упомянутыми компаниями, были слишком низкого качества, и их существование было признано тогда нецелесообразным.

«В задачи «Востоккино» входила помощь республикам и областям в развитии киносети и проката, а также производство художественных картин и культурных фильмов на материале истории и современности малых народов России. В 1930 году в состав треста вошла также Ялтинская кинофабрика. Всего за время существования «Востоккино» здесь было произведено, частью самостоятельно, частью в содружестве с другими киноорганизациями, более двадцати пяти полнометражных фильмов. Эти фильмы в какой-то степени отражали жизнь, историю и быт народов, которым были посвящены, что способствовало лучшему пониманию друг друга различными народами СССР».

В 1928 году в прокат вышел один из лучших фильмов «Востоккино»  «Зелимхан», повествующий о борьбе горцев с царским самодержавием. Режиссером этого фильма, снятого по одноименной книге Д. Гатуева и восторженно принятого за рубежом, стал режиссер О. Фрелих.

Газета «Революция и горец» в 1929 году писала: «В Москве, в Ростове и в других городах Союза с большим успехом идет кинокартина о знаменитом чеченском абреке Зелимхане; в Ростове она идет уже два месяца... каждый вечер при громадном стечении зрителей... у театров толпа, и места берутся, что называется, с бою...» Актера Ладо Бестаева, снявшегося в роли чеченского абрека, американские кинокритики назвали кавказским Дугласом Фернбексом.

Кстати, с режиссером этого фильма Олегом Николаевичем Фрелихом Б.А. Котиева связывали достаточно теплые отношения. Об этом можно судить из его письма:

«…Читая Ваши письма, я искренне Вам сочувствовал. Надеюсь, что Вы теперь уже несколько акклиматизировались...

Частенько вспоминаем Вас и Ваше житьё-бытьё на чужбине.

Кинематографических новостей у нас куча...

Так или иначе, мы стоим, безусловно, перед будущим переворотом в советской кинематографии… мы организуем студию звук-фильма, которая даст нам возможность синхронизировать экспортные фильмы, а также знакомить наши кадры с новыми методами работы. Мало того, что все кадры нужно постепенно переучивать, но сейчас на сцену выступают новые работники: киноинженеры, композиторы, акустики-шумовики и т. д., т. е. названия должностей, которые немая кинематография никогда не знала…

Перехожу к вопросу о Вашей работе у нас, мы Вам дадим постановку казахской картины по сценарию Туркина «Путь женщины». Сценарий требует некоторой переделки… По получении этого письма вышлите к нам официальное предложение дать Вам постановку. Одновременно с ответом я Вам вышлю сценарий. Итак, жду, привет от всех наших.

Крепко жму руку и желаю успеха в Вашей работе.

Берд Котиев,

14.12.1929 года.

Москва»

К работе в «Востоккино» Берд Котиев старался привлекать лучших советских мастеров экрана того времени, а сценаристами этой кинофабрики нередко выступали знаменитые писатели. Среди последних можно назвать, к примеру, К. Паустовского, В. Шкловского, И. Бабеля и Вс. Иванова.

В 1934 году «Востоккино» перестало существовать, но Берд Котиев продолжил свою работу в кинематографической сфере – теперь уже в Государственном управлении кинофотопромышленности («Наркомкино») СССР. Управление возглавлял Борис Шумяцкий, позже ставший заместителем председателя Комитета по делам искусств при СНК СССР.

Жизнь Берда Котиева окончилась трагически. В середине 30-х годов, на советскую киноиндустрию со всей своей сокрушительной жестокостью обрушился молох сталинских репрессий. Известный кинокритик и журналист Аркадий Бернштейн в своей статье «Сочли врагами народа», опубликованной в журнале «Искусство кино» в 1993 году, писал об этом так: «Наиболее смутным, жестоким временем в жизни советского кинематографа был период, когда во главе Главного управления кинофотопромышленности при СНК СССР стояли старый большевик, эрудированный Б. Шумяцкий и бывший чекист, малообразованный С. Дукельский. Б.Шумяцкому пришлось отдать на заклание своих заместителей, ряд ответственных работников и консультантов ГУКФа, в числе которых были Я. Чужин, К. Юков. В. Усиевич, Б. Котиев, В. Волощенко, В. Россоловская, Е. Гольцман и другие, а в конце 1937 года и сам он сгинул в подвалах Лубянки...»

 

Ахмет ГАЗДИЕВ

На снимке: автор статьи с народной артисткой РСФСР Ларисой Лужиной и заслуженной артисткой РСФСР Натальей Варлей. Назрань, 27 августа 2013 года

ЛЕГЕНДАРНЫЙ СНАЙПЕР АЮП МАНКИЕВ

Год памяти и славы

Его пули всегда точно ложились в цель, разя фашистов и сея панику в их рядах. Карающая рука снайпера-ингуша безжалостно уничтожала врага, принесшего смерть и разорение на советскую землю. Став свидетелем бесчинств оккупантов, он не мог оставаться безучастным. Горячая кровь горца закипала от ненависти к захватчикам и взывала к мести за их преступления.

Он родился 23 февраля 1917 года в селе Долаково. В 1939 году был призван на службу в Красную армию и оказался далеко от родных мест – в Архангельске. Там, на северных широтах, получил и боевое крещение…

5 ноября 1942 года в газете «Красная Звезда» писатель Илья Эренбург, рассказывая о героях Кавказа, сражающихся на всех фронтах Великой Отечественной войны, писал: «Свыше сотни немцев истребил у Мурманска ингуш Аюп Манкиев. Кавказ умеет любить, он умеет и ненавидеть…»

 

ПРОСЛАВЛЕННЫЙ писатель, поэт и журналист в этой статье всем сердцем прочувствовал дух нашего древнего края: «Кавказ - это слово звучит, как волшебство. С древнейших времен люди, завороженные, смотрели на горы Кавказа. На Арарате, по преданию, остановился ковчег: здесь заново началась жизнь. К суровой вершине Кавказа был прикован первый революционер - Прометей, вырвавший из рук небожителей огонь. Горный воздух - это трудный воздух: он слишком чист для непривычных легких. Кавказ был заповедником свободных сердец. Край вина, которое горячит, и край студеной горной воды. За свободу здесь отдавали жизнь. О свободе писал прозрачные стихи гуманист древности Шота Руставели. О свободе пели песни, сухие и горькие, женщины Армении. Свободу защищали бойницы сванов, и дагестанский кинжал не держала рука раба.

Степь протяжна, как эпическая поэма, есть в степи - разбег, разгон. Лес загадочен, как жизнь. Горы - это большие и неудержимые страсти. Кавказ - это, прежде всего, горы. Это изумление человека, который видит, что облака пасутся под ним, как отара овец. Это мгновенный переход от зноя к стуже, от духоты долины к ветрам перевала. Человек в горах один на один с миром. Он бесстрашен. Его караулят тьма и враг. Он может позвать, он знает, что ему не изменят ни друг, ни эхо. С вершины он видит петли дороги и синий дымок аула. Ему мерещится: это жизнь. Он мудр с отрочества, и в старости он легко седлает коня…»

Слава величественного горного края не была посрамлена в годы Великой Отечественной войны. И ярким тому свидетельством являются ратные подвиги Аюпа Манкиева. Данных об окончательном боевом счете этого легендарного ингушского снайпера нет, но точно известно, что им было уничтожено не менее 113 фашистов. Свою первую боевую награду - медаль «За отвагу» - он получил в марте 1942 года, сражаясь в Карелии, на Кестеньгском направлении, в составе 611-го стрелкового полка 23-й Гвардейской стрелковой дивизии. В наградных документах тогда отмечалось, что на его счету более тридцати солдат и офицеров противника.

В своей заметке, опубликованной в ежедневной армейской газете «Страж Севера», герой из Ингушетии писал: «Я стрелок-снайпер. Из своей винтовки, которую изучил и испытал в боях, уничтожил свыше 30 гитлеровских бандитов.

В одном из последних боев мне пришлось действовать на фланге наступающего подразделения. Немцы находились за болотом. Они сидели в наспех отрытых снежных окопах и засыпали наших бойцов пулями. Сердце мое, как бывает всякий раз, когда я вижу перед собой противника, загорелось ненавистью к гитлеровцам. Я отполз еще несколько в сторону. Здесь начиналась открытая местность. Снег становился все рыхлее.

Вскоре подо мной захлюпала вода. Измокнув, прополз еще 50-100 метров. Отсюда ясно видны немецкие окопы. Притаился за пнем. Жду. Вот над бруствером показалась фашистская голова. Выстрелил. Через пять-десять минут снял второго бандита. Враги и не думали, что огонь ведется из болота. Они были заняты перестрелкой с подразделением.

Таким образом, мой боевой счет в последнем бою увеличился. И в дальнейшем он будет расти…»

 

СВОЕ СЛОВО помощник командира взвода, старший сержант Манкиев сдержал. В то время его 23-я Гвардейская стрелковая дивизия героически сражалась уже на Северо-Западном фронте. 22 февраля 1943 года приказом по войскам 1-й Ударной армии Аюп Ковдиевич был награждён орденом Красной Звезды.

«Верный сын советского народа, беззаветно любящий свою Родину, - говорится в наградном листе этого бесстрашного посланца Ингушетии. - Большой путь прошел снайпер Манкиев, прежде чем стать мастером своего дела.

Еще зимой вместе со снайпером Масаловым с раннего утра и до поздней ночи терпеливо и настойчиво выслеживал врага, овладевал своим оружием, учился производить меткий выстрел, находить цель и поражать врага. С февраля по 15 сентября 1942 г. тов. Манкиев имел на своем счету 113 истребленных им гитлеровцев.

В первом сражении, где он действовал со снайперской винтовкой, он истребил 35 фашистов. Этого он добился, потому что проявил находчивость, смелость и железную стойкость.

Выбрав огневую позицию непосредственно на поле боля, где дрались наши пехотинцы, чтобы быть незамеченным, он лег за трупами убитых и из этого укрытия метко поражал врага.

В августе с.г. имел место такой эпизод. Пять дней продолжался поединок советского снайпера с фашистским: оба хитрили, меняли позиции, создавали ложные позиции, стреляли, но не показывались. На пятый день Манкиев попросил одного стрелка открыть огонь по предполагаемой позиции фашиста и стрелять до тех пор, пока тот не ответит. Не выдержал немец, выстрелил. Наш боец умолк, сделав вид, что он убит. Вражеский снайпер высунул голову, чтобы полюбоваться своей работой. Меткая пуля Манкиева немедленно продырявила голову фрицу.

Работая сейчас в качестве помощника командира взвода, тов. Манкиев терпеливо и старательно передает свой боевой опыт молодым снайперам. Они учатся у него смекалке, стойкости, умению находить и уничтожать врага…»

Пример Аюпа Ковдиевича вдохновлял его однополчан. Имя ингушского снайпера не сходило с газетных страниц. Незадолго до его награждения орденом Красной Звезды армейская газета «Страж Севера» сообщала: «Известный снайпер нашей части Аюп Манкиев недавно вписал в свой личный счет сотого гитлеровца.

Сто истребленных фашистских гадов! – таков первый итог мести сына ингушского народа. Эти фашисты уже не будут топтать нашу землю, не смогут громить и грабить советские села и города, убивать мирное население.

Аюп Манкиев с новым подъемом продолжает истреблять гитлеровскую нечисть.

За последние дни тов. Манкиев убил еще пять немцев».

 

В ОДНОЙ гвардейской стрелковой дивизии с Аюпом Ковдиевичем геройски сражался его двоюродный брат - старший сержант Абукар Манкиев. В июле 1943 года командование представило его к ордену Красной Звезды. «Дисциплинированный, мужественный и отважный снайпер, - отмечалось в наградном листе. - Овладев искусством снайпера, беспощадно уничтожает немецких солдат и офицеров. На его счету имеется 75 уничтоженных немцев».

В 1942 году о братьях-снайперах рассказывалось в очередной газетной публикации. «Они были в разных подразделениях и виделись не особенно часто, - писал Б. Александров. - Но как только выпадала свободная минута, братья Манкиевы долго и тепло говорили друг с другом, делились своими боевыми успехами, рассказывали о товарищах.

 На этот раз Манкиевы, получив разрешение командиров, сидели, тесно прижавшись один к другому, дольше обычного.

Говорил Аюп Манкиев. Он немного волновался. Лицо его было возбуждено.

- Ненависть к прокляты убийцам охватила меня… Решил отомстить им за кровь и слезы советских людей. А тут еще друг – Масалов. «Идем вместе», - пригласил как-то меня. Я, конечно, с радостью согласился, потому что Масалов хороший парень был, а стрелял до чего метко! Пробрались мы с ним на передний край и стали ждать: не появится ли какой-нибудь ганс… Выползает один из землянки. Мы его – на мушку. С этого времени – я истребитель.

Аюп закончил, а брат Абукар по-прежнему не сводил с него глаз.

- Как ты думаешь, Аюп, может из меня выйти истребитель? А? – спросил Абукар.

- Попробуй…, - улыбнулся Аюп. – Только стараться надо.

Крепко пожав друг другу руки, братья разошлись.

После этой встречи Абукар принялся выслеживать гитлеровцев. Ему не везло. Враги не показывались. Но боец терпеливо ждал. Наконец, счастье улыбнулось ему. Он «снял» первого немца, за ним второго, третьего.

Командир поздравил Абукара и дал ему снайперскую винтовку.

- Спасибо! Спасибо! – взволнованно благодарил боец. О снайперской винтовке он думал много, и вот теперь мечта сбылась!

Счет истребленных Абукаром врагов теперь растет значительно быстрее.

- От брата не отстану! – сказал как-то товарищам Абукар».

В том же 1942 году другая газета - «Северный флот» - писала: «Аюп и Абукар Манкиевы - ингуши, они приехали на фронт в северные леса из цветущего Кавказа. И здесь, на нашем участке фронта, мужественно и храбро защищают свою Родину. Сначала Аюп был рядовым стрелком, а Абукар - пулеметчиком. Оба отличные стрелки, они научились снайперскому делу и показали всем бойцам, как надо истреблять немецких захватчиков. Абукар Манкиев за три дня засады истребил четырнадцать немцев, Аюп убил в одном бою около тридцати немцев. Сейчас счет братьев Манкиевых составляет более двухсот истребленных гитлеровцев».

 

15 ФЕВРАЛЯ 1944 года Абукар Манкиев пал смертью храбрых и нашел вечное пристанище на Ленинградской земле, а его брату-герою вскоре предстояло пережить еще одно потрясение – до чудовищной сталинской депортации, постигшей весь ингушский народ, оставалось несколько дней…

В 1943 году в кровопролитных боях под Ленинградом Аюп Манкиев получил тяжелое ранение и оказался на волосок от гибели. Его в бессознательном состоянии доставили во фронтовой госпиталь N 3354. Пятнадцать суток отважный боец боролся со смертью, а выхаживала его простая русская девушка Лиза Кикина, которой потом поручили доставить ослабевшего ингушского парня на Кавказ, к его родным. Эта случайная встреча посреди огненного смерча войны оказалась для Аюпа Ковдиевича и Елизаветы Анатольевны, уроженки Ярославской области, судьбоносной. Они поженились и были верны друг другу всю жизнь.

Вместе со своим мужем-ингушом эта хрупкая русская девушка прошла все ужасы депортации. Настоящий жизненный подвиг, совершенный преданным женским сердцем, был дерзким вызовом сталинщине. Ведь Елизавета Манкиева и не подумала, несмотря на такое предложение сталинских опричников, отказаться от своего выбора, чтобы избежать трагической участи ингушского народа.

Они вырастили и воспитали пятерых замечательных детей. Елизавете Анатольевне довелось и правнуков понянчить, а вот ее супруг, чье здоровье было сильно подорвано на войне и в депортации, ушел из жизни в 1979 году. Он долго болел, и все это время рядом с ним неотступно была верная спутница…

В селе Долаково, куда Манкиевы вернулись из депортации в 1957 году, их уважали и стар, и млад. Аюп Ковдиевич избирался председателем сельского совета, а Елизавета Анатольевна трудилась на почте. Первое время всем сельчанам пришлось заново обустраивать свое существование в родных местах - всюду царили разорение и запустение. Но хозяйские руки быстро преображали милый сердцу край, и в этом живописном уголке Ингушетии вскоре тоже расцвела новая жизнь...

19 января 2015 года Ингушетия простилась с вдовой легендарного снайпера. В возрасте 93-х лет Елизавета Анатольевна Манкиева окончила свой земной путь, чтобы навсегда остаться в наших сердцах примером высокого мужества и самопожертвования. Как завещание потомкам звучат слова, сказанные ею однажды: «Умейте забывать о неприятном, умейте прощать. Тогда ваша жизнь будет намного приятней и спокойней…»

 

Ахмет ГАЗДИЕВ

 

На снимках: легендарный снайпер Великой Отечественной войны А.К. Манкиев;

фоторепродукция из газеты «Страж Севера», №122, 29 сентября 1942 года

 

ИНГУШ В НЕБЕ БЕРЛИНА

Год памяти и славы

У фронтовиков-ингушей была незавидная судьба. Героически сражаясь на всех фронтах Великой Отечественной войны, они и помыслить не могли, какая страшная беда постучится в их дома 23 февраля 1944 года. Сталинский геноцид, обрушившийся на ингушский народ, перечеркнул все их боевые заслуги. Еще вчера эти бравые горцы – бойцы и офицеры - были героями, примером для своих однополчан, а сегодня и на них пало клеймо «врагов народа»… Большинству воинов-ингушей пришлось покидать свои части под прицелом особистов и отправляться в неизвестный им путь - в места, куда были депортированы их родные и близкие... Иначе сложилась судьба летчика Хасултана Керимовича Арчакова, который оставался на фронте до самой Победы и свои последние ратные подвиги совершил в небе над Берлином…

 ХАСУЛТАН Арчаков родился в ингушском селении Кантышево 25 декабря 1922 года. Свою трудовую биографию он начал в Пригородном районе в качестве налогового инспектора. Было это перед самым началом войны. Уже в июле 1941 года этот 19-летний парень встал в ряды Красной армии, чтобы защищать от немецко-фашистских захватчиков свою Родину.

С боевыми самолетами Хасултан впервые познакомился в Моздоке, куда в сентябре 1941 года перебазировалось из захваченного фашистами Ейска военно-морское авиационное училище им. Сталина. Здесь и довелось осваивать азы летного дела будущему летчику-орденоносцу. Курсанты осваивали практические навыки управления самолетами, учились умению ходить в боевых порядках, пользоваться авиационным оружием и устранять неисправности техники. В декабре 1941 года Х. Арчаков окончил свое обучение и отправился на фронт.

Свое боевое крещение молодой ингуш принял на Северо-Западном фронте, сражаясь с врагом в составе 983-го стрелкового полка 253-й Калинковичской Краснознамённой орденов Суворова и Кутузова стрелковой дивизии, которая несла тяжелые потери в тех кровопролитных боях. Здесь же, на Северо-Западном фронте, Хасултан Арчаков стал воздушным стрелком 71-го гвардейского Радомского Краснознамённого ордена Суворова III степени штурмового авиационного полка, сформированного в составе 6-й Воздушной Армии в марте 1943 года.

Небо пришлось по душе горцу, и после краткосрочных курсов, действовавших при 242-й ночной бомбардировочной авиационной Люблинской Краснознамённой ордена Суворова дивизии, он был зачислен  в 717-й Харьковский бомбардировочный авиаполк этого легендарного соединения и сел за штурвал самолета.

23 июля 1944 года гвардии младший лейтенант, кандидат в члены ВКП(б) Арчаков за успешное выполнение боевых заданий командования и проявленные при этом мужество и доблесть был представлен к своей первой боевой награде – ордену Красной Звезды.

«За период пребывания в составе 717-го ХБАП с августа 1943 года совершил 63 боевых вылета на бомбардировку живой силы и техники противника. Боевые задания выполняет в сложных метеоусловиях, проявляет при этом мужество и самоотверженность, - отмечал в наградном листе заслуги летчика-ингуша командир авиаполка подполковник Калинин. – Участник боев в июне 1944 года на Бобруйско-Жлобинском направлении, где совершил 10 боевых вылетов, на Ковельском направлении совершил 53 боевых вылета. Все боевые вылеты подтверждены наземным командованием и контролирующими экипажами. На своем боевом счету имеет: два вызванных сильных взрыва, четыре очага пожара, подавил трех артиллерийских орудий и двух минометов.

За отличные боевые действия в обеспечении наступлений наземных частей и прорыва обороны противника на Бобруйско-Жлобинском и Ковельском направлениях в составе 242-й ночной бомбардировочной авиационной дивизии имеет две благодарности от Маршала Советского Союза товарища Сталина…»

 

МОЙ старший коллега Батарбек Шакриев, три десятилетия проработавший на радиовещании ЧИАССР, вспоминал: «Хасултан Арчаков, сражавшийся с врагом с самого начала и до конца Великой Отечественной войны, не получил ни одного ранения – так, видимо, было угодно Всевышнему. Меня познакомил с ним в середине 60-х годов прошлого века Мухарбек Албаков, работавший в то время управляющим Долаковского отделения совхоза «40 лет Октября».

Оказалось, что Хасултан Арчаков возглавляет партийную организацию этого хозяйства – в то время одного из лучших в ЧИАССР по производству кукурузы, сахарной свеклы и надоям молока. Здесь трудились прославленные кукурузоводы Герой Социалистического труда Багаудин Кодзоев, кавалер многих орденов Гелисханов, депутат Верховного Совета РСФСР, доярка Роза Тимурзиева и многие другие.

Хасултана Арчакова мы нашли на одном из полевых станов. Приятной внешности, плотного телосложения человек средних лет встретил нас весьма приветливо и сразу же пригласил на чашку чая. Узнав о цели моего приезда из Грозного к ним в совхоз, Хасултан Керимович широко улыбнулся и сказал:

- Было бы лучше, если бы вы попросили меня рассказать о кукурузоводах и свекловодах, которые в данный момент только-только приступили к уходу за посевами этих культур».

За чашкой чая больше о фронтовых дорогах легендарного летчика говорил Мухарбек Албаков.

- Что было, то было, - добавил при этом Хасултан. - А вот того, что мой народ без всякой на это причины был поголовно выслан зимой в холодные, заснеженные степи Казахстана, где погибли от холода и болезней десятки тысяч людей, никак забыть не могу...

Радиозарисовку о боевом летчике Хасултане Арчакове я подготовил, и она прозвучала в эфире Чечено-Ингушского радиовещания, была отмечена как один из лучших материалов... В дальнейшем, часто бывая в командировках в Назрановском районе, я не упускал возможности в обязательном порядке заехать в совхоз «40 лет Октября», чтобы увидеться с Хасултаном Арчаковым…»

 

В СОСТАВЕ своего авиационного соединения Хасултан Керимович Арчаков принимал участие в Полесской операции, в Белорусской операции «Багратион», в Минской, Люблин-Брестской, Висло-Одерской, Варшавско-Познанской, Восточно-Померанской и Берлинской операциях. Так среди его боевых наград появились медали «За освобождение Варшавы», «За взятие Берлина», «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.»

26 февраля 1945 года за свои подвиги, храбрость, мужество и бесстрашие старший летчик Хасултан Арчаков был представлен командованием к ордену Славы третьей степени. «За период своей боевой работы показал себя дисциплинированным, исполнительным офицером, - читаем в наградном листе. – В боевой работе проявляет настойчивость и мужество, нанося эффективные удары противнику. Техника пилотирования хорошая, летает в сложных метеоусловиях и грамотно эксплуатирует материальную часть самолета и мотора.

В ночь на 17 февраля 1945 года, выполняя боевое задание на самолете По-2, при бомбардировке окраины Франкфурта вызвал сильный взрыв склада боеприпасов…»

6 мая 1945 года, за несколько дней до Победного салюта, Хасултан Керимович, показывавший образцы мужества в берлинской небе, был удостоен второго ордена Красной Звезды. «За время своей боевой деятельности совершил 160 боевых вылетов, - свидетельствует документ той поры. – Из них: днем на штурмовку живой силы и техники противника на самолете Ил-2 – восемь, ночью на самолете По-2 на бомбардировку – 128, на разведку войск противника – 24. При этом лично уничтожил 17 автомашин с войсками и грузом, подавил огонь шести артиллерийских и минометных батарей, шести пулеметных точек, взорвал два склада и вызвал 15 очагов пожара…

После последней правительственной награды совершил 97 боевых вылетов с хорошими и отличными результатами, не имея ни одного летного происшествия.

С 18 января 1945 года участвовал в наступательной операции Первого Белорусского фронта, в прорыве обороны противника на реке Висла, на Франкфуртском направлении, в овладении городами Штаргард, Наугард, Польцин, Кюстрин, Франкфурт, в прорыве обороны немцев на Берлинском направлении и в овладении городом Берлином. В этих операциях он совершил 93 боевых вылета, из них на бомбардировку Берлина -  восемь.

Полеты выполнялись в исключительно сложных метеоусловиях. За отличные боевые действия он удостоен семи благодарностей от Верховного Главнокомандующего товарища Сталина…»

 

Демобилизовавшись из армии 15 июня 1946 года, бесстрашный летчик был лишен возможности вернуться в родные края. Путь Хасолта Арчакова лежал в неведомый Казахстан, где томился его народ, репрессированный сталинщиной. Герой-фронтовик сполна разделил со своим народом все ужасы и лишения депортации. Он, как и все его соплеменники, хлебнул немало горечи, пытаясь осознать, за что так безжалостно были оторваны от своих корней ни в чем неповинные люди, вместе со всей страной приближавшие Великую Победу на фронте и в тылу.

Долгой оказалась разлука с родным краем. Но едва только у ингушей появилась возможность вернуться на Кавказ, Хасултан Арчаков одним из первых засобирался домой. Ликование, заполнившее сердце фронтовика, когда он после стольких лет вынужденной разлуки, наконец-то, приехал в родное село Кантышево, было ни с чем несравнимо.

Хасултан Керимович, засучив рукава, стал строить новую счастливую жизнь. Будучи коммунистом, он чувствовал на себе особую ответственность. В разные годы довелось ему трудиться заведующим отделом социального обеспечения, управляющим отделением крупного совхоза, освобожденным секретарем партийной организации, инструктором Назрановского райкома  КПСС.

В октябре 1973 года Хасултану Арчакову был доверен новый ответственный участок работы – он был избран секретарем парткома совхоза «40 лет Октября». За время работы он показал себя с положительной стороны. Честный, открытый, принципиальный, требовательный к себе, он пользовался большим уважением сельчан, тружеников сельского хозяйства. Каждому, с кем довелось столкнуться на жизненном пути этому необычайному человеку, он запомнился своим прочным мужским характером и неподдельным вниманием к окружающим.

Долгие годы своей жизни Хасултан Керимович посвятил вдохновенному труду на благо народа. Его трудовые подвиги тоже получили заслуженную оценку. Орден «Знак Почета» и медаль «За трудовую доблесть» являются тому ярким свидетельством.

Прославленный военный летчик, в мирное время посвятивший себя созиданию, ушел из жизни в 1992 году – не выдержало сердце. Героя огненного лихолетья и мирных трудовых свершений не стало, но имя его живо и поныне. На таких именах, на биографиях таких людей растут, воспитываются и мужают новые поколения Ингушетии. В этих ярчайших судьбах прошлого – история нашего народа, которая наполняет каждого из нас гордостью и уважением к памяти наших предшественников.

 

Ахмет ГАЗДИЕВ

 

На снимках: Х.К. Арчаков в годы войны и в мирное время

ПОЛЕТ В ВЕЧНОСТЬ МОВЛИТА ЭСМУРЗИЕВА

Год памяти и славы

Чем дальше уходят во времени последние залпы Великой Отечественной войны, тем зримее предстает перед нами великий подвиг советского народа, спасшего мир от коричневой чумы фашизма. Мужество и воля защитников родной земли, плечом к плечу вставших на борьбу с немецко-фашистскими захватчиками, приковывают к себе внимание нового поколения наследников Великой Победы. Мы не без гордости обращаемся к биографиям героев, к их ратным подвигам, к поступкам, наполненным высоким смыслом, и бережно храним в памяти эти бессмертные имена. В одном ряду с героями военного лихолетья стоят лучшие сыновья и дочери ингушского народа, которые непоколебимо верили в Победу и отдали ради нее свои жизни.

 

ЛЕТОМ 1942 года стрелок-бомбардир 288-го ближнего бомбардировочного авиаполка, старший сержант Мовлид Асламбекович Эсмурзиев писал своим родным в Ингушетию: «На фронте все хорошо. Фашиста мы остановили и скоро прогоним. Часто вспоминаю слова отца. Отец, не горюй, я вернусь только с победой…»  Это было его последнее письмо. Мовлид не уцелел в смертельном огне войны, он погиб, защищая мирное небо над Кавказом. Но сегодня его имя знает каждый ингушский мальчишка.

Коротким, но ярким был жизненный путь Мовлида. Он родился в 1916 году в селении Насыр-Корт, окончил школу в родном селе и поступил в железнодорожный техникум города Орджоникидзе. В дальнейшем судьба привела его в Белоруссию – в городе Могилеве началась трудовая биография этого молодого ингушского парня. По складу своего характера Мовлид Эсмурзиев был серьезным и ответственным человеком, а совсем скоро ему предстояло проявить свои лучшие мужские качества в суровых условиях войны…

В 1939 году Мовлид был призван из Могилева на срочную военную службу. С первых дней Великой Отечественной войны он находится в рядах действующей армии, а после недолгой учебы в Харьковской  авиационной школе становится стрелком-бомбардиром 288-го ближнебомбардировочного полка 21-й смешанной авиационной дивизии. Летчики этой дивизии вступили в схватку с врагом на Южном фронте. Так в сентябре 1941 года и началась отмеченная мужеством и ратной доблестью лётная биография ингуша Эсмурзиева.

Мовлид быстро доказал своим боевым товарищам, что в авиацию пришел не случайно. В кровопролитных боевых действиях на юго-востоке Украины он проявил подлинный героизм и 9 февраля 1942 года был представлен к ордену Красной Звезды.

«В боевых действиях принимает участие с 19 сентября 1941 года, - отмечается в наградном листе, подписанном командиром 288-го авиационного полка полковником Гороховым. - За этот период на самолете СУ-2 имеет 24 вылета с налетом 26 часов 17 минут, из них 16 эффективных, подтвержденных другими экипажами авиаполка.

3 октября 1941 года в составе звена в районе Южная, Владимировка уничтожил до пяти автомашин с грузом противника. 5 октября 1941 года в составе звена в районе Тарасовки, восточнее Запорожья, уничтожил до пяти автомашин и одну танкетку. 11 октября 1941 года в составе звена в районе села Чардакли уничтожил до трех автомашин противника.

8 ноября 1941 год в составе четырех самолетов в районе Равнополя уничтожил до пяти автомашин с живой силой противника. 27 ноября 1941 года в составе звена в районе Дмитриевки уничтожил до 3-х автомашин и до десяти человек пехоты противника.

3 декабря 1941 года экипажем в районе Чистяково уничтожено две автомашины противника. 9 декабря 1941 года экипажем в районе М. Снежное за два вылета уничтожено до восьми автомашин с грузом и живой силой противника.

Молодой отважный стрелок-бомбардир отлично бомбит и стреляет, каждое боевое задание выполняет успешно и без страха. За этот период в составе экипажа уничтожил более 35 автомашин с грузом и живой силой противника, два танка.

Потерь ориентировки не имеет. За мужество и доблесть, проявленную в боях с германским фашизмом, достоин правительственной награды…»

 

КОГДА немецко-фашистские войска вторглись в пределы Кавказа, и над богатейшим нефтяным краем нависла смертельная опасность, летчики 288-го ближнебомбардировочного авиаполка вступили в битву с врагом в составе 216-й истребительной авиационной дивизии 4-й Воздушной армии.

Беспримерная по своему накалу Битва за Кавказ вошла в историю Великой Отечественной войны свидетельством самоотверженного мужества защитников древней, свободолюбивой и гордой земли. Одной из ярчайших страниц этой военной летописи оказалась стратегическая Малгобекская оборонительная операция, где каждый день слился в одну эпопею бессмертного подвига. 17 сентября 1942 года частью этого подвига, сломившего хребет фашистскому зверю на кавказском направлении, стал последний бой младшего лейтенанта Мовлита Асламбековича Эсмурзиева. О том полете в вечность бесстрашного сына ингушского народа многие годы спустя подробно расскажет его фронтовой товарищ генерал-майор В. Автономов. Письмо генерала хранится сегодня в Ингушском государственном музее краеведения им. Т.Х. Мальсагова.

«Мовлит был штурманом на моем самолете, - писал Виталий Афанасьевич Автономов в 1981 году. - Вели мы пятерку самолетов, три СУ-2 и два P-10, прикрывали нас 12 истребителей И-16. Еще над нашей территорией, далеко от цели, нас встретили 19 истребителей противника. Одиннадцать из них связали воздушным боем наших истребителей, а восьмерка начала атаковать группу бомбардировщиков, стараясь сбить ведущего группы.

Не долетая до цели, Мовлит был ранен. Пуля попала ему в правое ухо. Я спросил у него: «Мовлит, ты ранен?». Он ответил: «Нет!». Я не поверил (у меня на фонаре появились капли крови), посмотрел назад мимо бронеспинки летчика (штурман на самолете располагается в своей кабине, сзади кабины летчика) и увидел, что у него оторвано правое ухо…

Мовлит вел усиленную стрельбу, отбиваясь от истребителей противника. Подлетаем к цели, Мовлит бросает стрельбу, берется за прицел и (для прицеливания и сбрасывания бомб – ведь мы ведущие группы, после нас бросают бомбы ведомые) доворачивает меня на цель (в это время летчик строго подчиняется штурману, выполняя его команды по маневрированию самолета, вплоть до сбрасывания бомб).

Истребители сбивают один самолет Р-10, нас остается четыре. Подходит время для сбрасывания бомб. Мовлит открывает бомболюки и бросает бомбы, потом опять берется за пулемет и отбивается от истребителей. Теперь дело летчика. Я выполняю маневры (разворот влево на свою территорию) и ухожу от цели, ведомые следуют за нами.

Истребители противника ожесточились, они не выполнили своей задачи, дали нам возможность отбомбиться по цели, на земле горят танки, колонна противника остановлена, подоспели наши сухопутные войска, противник дальше не смог продвинуться. При одной из таких атак сбивают еще один самолет. Погибают друзья Борис Калканов – летчик, Толя Храмов – штурман. Я тоже получаю ранение. Мовлит стреляет. Атака истребителей, очередь проходит через его кабину в плоскость, самолет загорелся. Запрашиваю Мовлита через переговорное устройство. Пулемет молчит и он не отвечает. Посмотрел в его кабину, он лежит недвижимый на животе,  а слева на спине красное кровяное пятно. Я понял, что Мовлит убит - погиб на боевом посту, в воздухе.

Тяжело об этом писать, а тем более видеть. Истребители не унимались, их атаки продолжались, нас осталось три самолета. Еще одна атака, загорелась вторая плоскость, самолет весь в огне, перебито управление, самолет стал неуправляемым.

Делать нечего, высота 800 метров, я покидаю самолет и приземляюсь при помощи парашюта. Это было южнее реки Терек, где-то севернее Малгобека. Когда упал самолет, Мовлит был выброшен из него, но сразу к нему нельзя было подойти – рвались патроны в горящем самолете. Потом мне, раненому в обе ноги, пехотинцы помогли схоронить Мовлита. Сделали мы солдатскую могилу, положили туда бездыханное тело боевого друга…

По возвращении в часть я все подробно доложил, донесение из штаба пошло по команде. Пуля попала в орден Красной Звезды, которым он был награжден, и вышла слева сзади – прошла через сердце.

После этой печальной процедуры, меня посадили на лошадь и отвезли в медсанбат, а потом в госпиталь, кажется в Грозный. Ранение у меня было легкое, вскоре за мной прилетел самолет, и меня забрали на свой аэродром в Архонскую.

Воюя дальше, я и мои боевые товарищи мстили за своих боевых друзей и, конечно, за Мовлита Асламбековича. Это был замечательный, бесстрашный и душевный человек. Это был прекрасный штурман, любящий свое дело и отдающийся ему полностью. Очень жаль, что так рано перестало биться его сердце, он мог бы еще много сделать для людей.

Я очень скорбел и скорблю о нем. Память о боевом друге Мовлите Асламбековиче жива в моем сердце».

 

ПРОШЛО немало десятилетий, прежде, чем родные Эсмурзиева разыскали могилу героя. Эта история нашла отражение в проекте «Живи и помни» Государственного архива Республики Ингушетия. Магомед Картоев в 2010 году записал в Насыр-Корте воспоминания Аюпа Медова, племянника Мовлита Асламбековича: «Вскоре после того, как до нашего села дошла весть о гибели дяди Мовлита недалеко от Моздока, Тархан - двоюродный брат Мовлита и мой отец отправились на поиски места падения самолета и места захоронения летчика. Однако в условиях войны, тем более в прифронтовой зоне, все их попытки разыскать хоть какие-нибудь сведения о Мовлите заранее были обречены на неудачу…

В 1965 году мы с отцом решили поехать в Надтеречный район для возобновления наших поисков. Память о гибели летчика в этих краях носила весьма смутные очертания, свидетелей и очевидцев нам разыскать так и не удалось. Обращения в архив Министерства обороны нисколько не проясняли интересующие нас обстоятельства. Это были краткие сведения о награждении Мовлита орденом Красной Звезды и его гибели в воздушном бою 17 сентября 1942 года. Ни слова о  том, где он погиб, где захоронен...

Радостная весть, как это обычно бывает, пришла совсем неожиданно. Уже через много лет, возвращаюсь вечером с работы и застаю маму со слезами на глазах… У нее в руках газета «Грозненский рабочий» от 21 февраля 1981 года с очерком «Никто не забыт, ничто не забыто» о боевом пути 288-го ближнебомбардировочного авиаполка, написанным на основе воспоминаний бывшего авиамеханика полка Д.Я. Хоменко. Там же были помещены и теплые слова о своем боевом товарище Мовлите Эсмурзиеве бывшего летчика полка, а в тот период - генерал-майора, начальника штаба Смоленского объединенного авиаотряда Виталия Афанасьевича Автономова.  Наш Мовлит, брат моей мамы Фаржет был одним из главных героев этого очерка». 

«Получив номер газеты с указанной статьей, Якуб Медов немедленно выехал в Грозный, - повествуется дальше в проекте «Живи и помни». - Ему удалось узнать через редакцию газеты адрес генерала Автономова, и вскоре он с другим племянником Мовлита – Магомедом Тархановичем Эсмурзиевым, отправляется на поиски генерала в город Смоленск.

Их приезд стал большим сюрпризом для боевого генерала. Он и его супруга с большим радушием приняли гостей из Ингушетии. Генерал Автономов долго рассказывал о Мовлите, о том, как они дружили и воевали. «Мы были как братья, - вспоминал генерал. - Такого друга как Мовлит у меня никогда больше не было - ни до, ни после его гибели…»

С горечью вспоминал генерал последний бой Мовлита, как ему пришлось хоронить друга и расставаться  с ним навсегда. Провожая своих гостей, генерал пообещал при первой же возможности приехать в Ингушетию и помочь разыскать могилу младшего лейтенанта Эсмурзиева.

Автономов сдержал свое обещание, вскоре он с женой приехал в командировку в г. Поти, куда за ними прибыли неутомимые поисковики, племянники Мовлита - Якуб и Магомед, и доставили супругов через Дарьял в Назрань. Отдохнув в Насыр-Корте, генерал Автономов попросил отвезти его в летную часть в станицу Орджоникидзевскую для уточнения места поиска захоронения по карте.

Взглянув на военную карту, генерал безошибочно указал место захоронения, что и подтвердилось позже, когда группа поисковиков выехала на место, – в село Беной-Юрт Надтеречного района. Как и указывал генерал, останки летчика покоились на окраине селения, на глубине примерно одного метра. Мовлит Эсмурзиев был завернут в защитный военный плащ, а на груди героя лежало его боевое офицерское оружие».

Вскоре останки Мовлита Асламбековича Эсмурзиева были с военными почестями преданы земле на Кургане Героев при въезде в город Нарань. В годы войны здесь был захоронен летчик, Герой Советского Союза Вадим Юдин, а вместе с Эсмурзиевым в 1982 году нашли свое последнее земное пристанище и Герои Советского Союза - летчики Валентин Алексеевич Половинкин и Георгий Павлович Павлов.

 

Ахмет ГАЗДИЕВ

На снимках: Мовлит Асламбекович Эсмурзиев, бессмертный герой ингушского народа