Профессия-подвиг
«Светя другим, сгораю сам» – так переводят на русский язык крылатое латинское выражение, взятое мной в заголовок сегодняшнего очерка. В XVII веке эта фраза стала девизом знаменитого голландского лекаря Николаса ван Тульпа, который предложил сделать символом людей его профессии горящую свечу. История знает немало примеров, когда врачи, преданные своему призванию, рисковали собственным здоровьем ради исцеления страждущих. Поэтому Тульп был убежден, что образ настоящего врача сравним с зажженной свечой, свет которой олицетворяет его душу, исполненную высоким служением и сгорающую во имя высокой и благородной цели.
«Светя другим, сгораю сам» – так переводят на русский язык крылатое латинское выражение, взятое мной в заголовок сегодняшнего очерка. В XVII веке эта фраза стала девизом знаменитого голландского лекаря Николаса ван Тульпа, который предложил сделать символом людей его профессии горящую свечу. История знает немало примеров, когда врачи, преданные своему призванию, рисковали собственным здоровьем ради исцеления страждущих. Поэтому Тульп был убежден, что образ настоящего врача сравним с зажженной свечой, свет которой олицетворяет его душу, исполненную высоким служением и сгорающую во имя высокой и благородной цели.
Начиная
свой путь по врачебной стезе, эту глубокую по смыслу фразу избрал своим девизом
и Батыр Досхоев. Не так уж и много времени прошло с той поры, когда он делал
первые шаги в профессии. Но сегодня этот молодой ингушский врач вправе
гордиться тем, что не дрогнул в трудный час, не отступил, остался верен
сделанному выбору и до конца выполнил свой профессиональный долг…
НА
ПЕРЕДНЕМ КРАЕ
МОМЕНТ истины, через который рано или поздно
проходит любой победитель, для врачей всего мира начался с неожиданного и
стремительного наступления невидимого и коварного врага. Пандемия COVID-19,
обрушившаяся на человечество, мгновенно выдвинула на передний край
врачей-инфекционистов. В Ингушетии в схватку с коронавирусной инфекцией первым
вступил доктор Досхоев. В той неясной и тревожной обстановке всеобщего
неведения он не поддался паническим настроениям, захватившим многих его коллег,
и твердо решив для себя, что ни при каких обстоятельствах не покинет
инфекционный бокс до тех пор, пока в нем будут нуждаться другие.
29 марта во время вечернего дежурства Батыра в
инфекционном отделении Ингушской республиканской клинической больницы ему
позвонил эпидемиолог и сообщил: нужно готовиться – идет первый больной с
лабораторно подтвержденным диагнозом «коронавирусная инфекция». До этого вечера
обстановка в Ингушетии оставалась относительно спокойной, хотя в соседних республиках
уже были отмечены первые случаи заражения коронавирусной инфекцией. Но если
кому-то казалось, что у ингушской системы здравоохранения тогда оставался
небольшой запас времени, чтобы полностью мобилизовать свои силы на войну с
COVID-19, реальное положение дел очень быстро продемонстрировало уязвимость
некоторых медицинских флангов.
- Мы госпитализировали больного, доставленного к нам
на скорой помощи, обследовали, взяли необходимые мазки и сделали
предварительное назначение, – вспоминает Батыр Досхоев. – Но на следующий после
моего дежурства день я узнал, что всех заразившихся коронавирусной инфекцией
будут госпитализировать в Назрановскую городскую больницу, которую, как сказали
нам, специализировали под ковид-больных. Пришлось передать нашего пациента, а
вместе с ним и еще нескольких человек, находившихся в нашем отделении под
подозрением на ковид, в НГБ.
Потом наступил период полного хаоса. Ведь насколько
я знаю, в Назрановской городской больнице тогда даже не было врача-инфекциониста.
Многие врачи заразились коронавирусной инфекцией, вышли из колеи. Большая часть
медицинского персонала вообще отказалась выходить на работу, опасаясь за
собственное здоровье. Огромный вал жалоб со стороны больных и их родственников
выплеснулся в соцсети. Люди жаловались, что им нет никакого внимания, в
больнице попросту некому смотреть за ними. И, к сожалению, это действительно
было так. Ситуация складывалась ужасающая – одна медсестра на 60 больных,
каждому из которых необходимо делать по пять-шесть процедур. Представьте себе,
если она в шесть утра начинает делать процедуры первому больному, то
заканчивает свою работу лишь после полудня, когда нужно делать уже обеденные
процедуры… Самое печальное, что на тот период в Ингушетии пришлось большое
количество летальных случаев от COVID-19.
БОРЬБА
ЗА ВЫЖИВАНИЕ
В БАТЫРЕ Досхоеве меня сразу подкупила его
искренность и цельность натуры. Этот молодой парень с сильным характером не из
тех, кто будет кривить душой в угоду кому-то. Так его воспитали родители, а
жизненный опыт только укрепил в нем те принципы, по которым он строит свою
жизнь.
Родился герой моего очерка в 1988 году. Большая и
дружная семья Досхоевых жила в селе Яндиево (Дачное) Пригородного района.
Детство Батыра оказалось не самым безоблачным – ему рано довелось воочию
увидеть жестокие и уродливые стороны жизни. Кровавая осень 1992 года вынудила
Досхоевых, как и всех граждан Северной Осетии ингушской национальности,
покинуть обжитые родные места и искать пристанище в соседней Ингушетии. На несколько
лет местом их жительства стал плохо приспособленный для нормального
существования городок беженцев, выросший в Назрани рядом с больницей. Бабушка и
дедушка, родители, шесть сестер, Батыр и его брат ютились в двух вагончиках.
Их добротный и уютный дом в Пригородном районе, под
крышей которого всегда царили счастье и взаимопонимание, разграбленный и
разрушенный мародерами, так и не дождался своих хозяев. Надежда на возвращение
в родные места, жившая в их сердцах, таяла месяц за месяцем, и спустя несколько
лет, родители Батыра сняли в Назрани дом, чтобы обеспечить нормальные условия
старикам и детям.
Через некоторое время Досхоевы смогли купить
земельный участок в Назрани и начали строить дом. «Строили как? – вспоминает
сегодня Батыр. – Получили зарплату в этом месяце – купили двери. В следующий
раз – окна. Так и ушло на строительство около пяти лет…»
Эта борьба за выживание продолжалась долго. Съемное
жилье приходилось менять, а вместе с этим менял школы и Батыр. Выпускной класс
он заканчивал в Назрановской средней школе №5. Надо сказать, что учился
мальчишка всегда хорошо, но вот примерным поведением не отличался – был
задиристым и драчливым.
ТРУДНОСТЯМ
ВОПРЕКИ
О ТОМ, что Батыр планирует поступать в медицинский
институт, школьные учителя знали. Это было мечтой его мамы, которая работала
фельдшером на станции скорой помощи и хотела видеть своего сына врачом.
Незадолго до выпускных экзаменов завуч школы Роза Османовна с сожалением
сказала парнишке: «Учишься ты хорошо, наверняка, и в институт поступил бы. Но с
таким поведением долго там не продержишься…»
В 2003 году, взяв с собой документы, Батыр
отправился во Владикавказ. Ему предстояло держать вступительные испытания в
Северо-Осетинскую государственную академию. Первые два экзамена сдал хорошо, но
русский язык провалил. Начал учиться на платном отделении, но захват
террористами школы в Беслане в 2004 году и умело разыгранная политиками
ингушская карта в этой ужасной трагедии, поставила крест на дальнейшей учебе
Батыра во Владикавказе. Чтобы не терять время, он перевелся на медицинский
факультет Ингушского госуниверситета. Вернуться назад в СОГМА ему удалось
только под конец учебы.
На следующий год после окончания медицинской
академии, в 2010-м, целеустремленный и настойчивый юноша поступил сюда же в интернатуру
по реанимации и анестезиологии. Позже проходил ординатуру по инфекционным
заболеваниям в клинической больнице скорой помощи.
В первый год обучения в ординатуре Батыра пригласили
работать дежурным врачом в Ингушскую республиканскую клиническую больницу – в
приемном отделении требовался педиатр. Через три месяца попросили дежурить в
ночное время и в инфекционном отделении. Сложновато приходилось парню – днем
учеба во Владикавказе, а после – работа в Назрани в качестве единственного
врача на несколько отделений. За сутки через его руки только одних деток
проходило больше сотни.
В 2015 году, после успешного окончания ординатуры,
Батыру Досхоеву предложили возглавить инфекционное отделение ИРКБ. Он
согласился не сразу и почти год проработал в качестве рядового
врача-инфекциониста. Последующие годы стали серьезной проверкой его
профессионализма и мужского характера. Чтобы справляться с огромным потоком
больных – взрослых и детей – приходилось работать на износ. Только за сутки из
инфекционного отделения выписывалось 15-16 пациентов и столько же поступало
вновь. Плюс еще люди, страдающие гепатитом и ВИЧ-инфицированные.
На протяжении нескольких лет Батыр не знал ни сна,
ни отдыха, всецело отдаваясь работе. Такой у него характер – не может он
равнодушно смотреть на страдания своих пациентов и, как рассказывают коллеги,
готов сутки напролет не смыкать глаз, чтобы хоть как-то облегчить эти
страдания, вернуть человеку здоровье и поставить его на ноги.
Присущее Батыру подвижничество привело его в декабре
2019 года в Троицкую врачебную амбулаторию. Он оказался здесь по программе
«Земский доктор», которая призвана привлечь в сельскую местность
высококвалифицированные медицинские кадры. Работая в станице Троицкой, по ночам
он продолжал дежурить в инфекционном отделении Ингушской клинической больницы.
Впереди его ждало новое испытание…
ФОТО
С ПОЛЯ БИТВЫ
КОГДА ингушские врачи вступили в битву с
коронавирусной инфекцией, проникшей на территорию республики, многие паблики в
соцсетях облетела фотография, сделанная в стенах ИРКБ. Позже этот снимок
появился и в видеороликах, рассказывающих о самоотверженности врачей, которые
стали появляться в Ингушетии и в соседних республиках. На этом снимке медсестра
ИРКБ случайно запечатлела доктора Досхоева, после того, как он подготовил
очередного погибшего от COVID-19 к передаче родственникам.
- Случались такие моменты, когда было трудно
справиться со своими эмоциями, – признается Батыр. – Тогда хотелось ненадолго
спрятаться от всех, чтобы никто не видел тебя, и дать себе время, чтобы
собраться, сосредоточиться и вновь взяться за дело. Это очень тяжело видеть,
как мучаются люди, как кто-то уходит из жизни…
С 29 марта Батыр Досхоев был откомандирован в ИРКБ,
где до сегодняшнего дня продолжает работать с ковид-больными. В нынешнем году и
свой день рождения – 17 апреля – он встретил на рабочем посту.
- Некоторые почему-то считают, что я скептически
отношусь к определенным руководителям и коллегам, – говорит Батыр. – Но для
меня главное, чтобы человек держал свое слово и не лгал. Наша религия запрещает
нам врать. Убежден, что изначально в борьбе с коронавирусной инфекцией нам было
нужно подключить первое звено – ИРКБ. Сильнее больницы у нас нет – здесь и
условия лучше, и штат побольше. Чем дальше от центра, тем хуже условия – это
везде так. Поэтому было неправильно, когда мы, не задействовав первое звено, задействовали
второе. Конечно, я не знаю, по каким причинам это было сделано.
Ситуацию полной неразберихи первых двух-трех недель
усугубило еще и то, что на тот момент не существовало никаких стандартов
лечения, и весь алгоритм действий был построен на симтоматическом лечении.
Позже, когда стали появляться первые схемы лечения, когда пациентов,
заразившихся коронавирусной инфекцией, стали госпитализировать в ИРКБ и
ковид-отделения в Малгобеке и Сунже, ситуация стала понемногу
стабилизироваться.
Не могу не сказать о главном враче Ингушской
республиканской клинической больницы Лидии Ахильговой. Мы и прежде знали, что
она на своем месте, но тяжелейшая эпидемиологическая ситуация, в которой
оказалась наша республика, еще раз ярко высветила ее профессионализм и незаурядные
личностные качества. Ей можно позвонить в любое время суток – она обязательно
ответит и тут же решит проблему. С медицинским персоналом всегда общается как с
коллегами, а не с позиции начальника. В сложный период, когда многие врачи
вышли из строя, она сама сутками дежурила в реанимации (по специальности Лида
реаниматолог). Не было случая, чтобы она подвела ожидания коллектива или не
выполнила то, что пообещала коллегам. Мы между собой говорим, что не каждый
мужчина-руководитель смог бы так безукоризненно выполнять свои обязанности и
постоянно находиться на первой линии борьбы со страшным недугом.
ЦЕНА
ЖИЗНИ. ЦЕНА ЛЕКАРСТВА
Я РАБОТАЮ с октября 2012 года и должен честно
сказать: такого чтобы у нас в наличии были все лекарства, нужные больным, никогда
не наблюдалось, – говорит Батыр Досхоев. – Сейчас у нас есть практически все,
каким бы дорогим лекарственное средство не было. Все необходимые препараты есть
у нас с первых дней. И в этом заслуга Минздрава республики. К примеру, через
меня прошло несколько пациентов, у которых был очень высоким С-реактивный
белок. Чтобы было понятно каждому, в таких случаях собственный иммунитет
человека идет против организма. Для снижения С-реактивного белка используются
такие дорогие лекарства, как яквинус, олумиант, актемра и другие, стоимость
которых достигает 150-200 тысяч рублей. У меня есть несколько больных, которые
и сегодня получают эти лекарства каждый день. Получают бесплатно и без
каких-либо проблем.
Когда я проводил прямые эфиры в Инстаграме с
московскими врачами, работающими в Коммунарке, с коллегами из Казани, с нашим
земляком врачом-инфекционистом Али Цуровым, работающим в США, все они были были
удивлены тем, что у нас имеются в наличии такие дорогостоящие препараты.
Кстати, прямых эфиров и общения по скайпу у нас было много. Мы советовались с
коллегами, обменивались опытом успешного лечения больных, сообща принимали
какие-то решения.
Буквально вчера у меня выписалась больная Евлоева,
1943 года рождения. Она поступила к нам в очень тяжелом состоянии, четыре дня
находилась в реанимации. Показатель С-реактивного белка составлял у нее 195 при
норме 10. Через десять дней состояние ее улучшилось, женщина пошла на поправку.
Вернули мы здоровье и нашим пациентам Джандигову и Медовой – им было за
восемьдесят лет…
В конце мая, отработав свою очередную смену, Батыр
Досхоев по дороге домой заехал за покупками в аптеку и между делом
поинтересовался стоимостью осельтамивира – противовирусного средства, которое
сегодня очень популярно. Обычно его отпускали максимум за 695-800 рублей.
Каково же было удивление доктора, когда провизор назвала ему новую цену – 2500
рублей! Через друзей он быстро выяснил, что такие же высокие цены установились
в аптеках Сунженского района.
В тот же вечер Батыр сделал видеообращение в
Инстаграме, призвав к совести владельцев аптек. Буквально через несколько минут
после публикации к нему посыпались звонки из Роспотребнадзора, Росздравнадзора,
прокуратуры Магаса, Назрани, Сунжи и Малгобека. На следующий день после
уточнения информации аптечная сеть республики подверглась тотальной проверке
контролирующих органов, и ценовой беспредел был пресечен.
ДОЛГ
И САМООТДАЧА
САМЫЙ тяжелый период выпал на долю ингушских врачей
с 20 апреля по 10 мая. В это время лечебно-профилактические учреждения
Ингушетии принимали огромный поток больных. В ИРКБ в каждом отделении
находилось по15-16 ковид-больных. А таких отделений здесь около десятка. Врачи
дежурили в три бригады. Спад обозначился примерно после 15 июня. Доктор Досхоев
отмечает, что многие заразившиеся коронавирусной инфекцией в ЛПУ не обращались
и лечились дома.
- По статистике у нас в Ингушетии переболело 3,5 или
4 тысячи человек, – говорит он. – Но по неофициальным данным эта цифра
составляет 15-20 тысяч человек. В настоящее время мы достигли плато и идем вниз,
но никто не исключает, что будет и вторая, и третья волна. Вирусологи, которые
занимаются исследованием коронавирусной инфекции, говорят, что пока 75-80
процентов населения планеты не переболеет COVID-19 и не выработается
коллективный иммунитет, коронавирус никуда не денется, и периодически будут
отмечаться вспышки заболевания.
Принимать какие-то лекарства, чтобы не заболеть,
смысла нет. Все равно рано или поздно любой из нас окажется в группе риска, и
мы можем переболеть. Самое действенное средство борьбы с COVID-19 – это,
конечно, вакцинопрофилактика. Но пока вакцина находится в работе, и неизвестно
когда ее можно будет применять. Актуальным остается соблюдение правил личной
гигиены и посещение мест массового скопления людей исключительно в масках. Но должен
сказать, что те одноразовые маски, которые чаще всего используют люди, защищают
только от пыли, а преградой для вируса не являются. Другое дело маски
респираторные – у них процент защиты 80-90 процентов.
Для укрепления иммунитета каждому человеку я бы
посоветовал витамины, обладающие антиоксидантными свойствами, – С, D и препарат
цинка. В сочетании они дают мощный эффект от любой болезни. Именно
витаминотерапией лечился и я сам, заразившись COVID-19. Болезнь протекала у
меня в легкой форме, и ни к каким антибиотикам я совсем не прибегал. Их
применение не всегда оправдано – они убивают в кишечнике как и плохие, так и
хорошие бактерии.
Работая в ковид-отделении в составе рабочей бригады
с 16.00 и до полуночи и сдав свою смену коллегам, все остальное время Батыр
продолжал работать в Инстаграме.
- По 1500-1700 сообщений приходило ежесуточно ко мне
в директ, – говорит он. – Люди скидывали результаты исследований, анализов,
делали видеовызовы, чтобы показать уровень сатурации и состояние больного. От
безысходности приходилось давать какие-то рекомендации, хотя я всегда был
сторонником того, чтобы врач видел больного и только при живом осмотре делал
какие-то назначения. Дело в том, что часто бывали такие случаи, когда человек
находится в реанимации в тяжелом состоянии, а анализы при этом у него были хорошие.
И в точности наоборот бывало – анализы очень плохие, а состояние больного
удовлетворительное.
Точно также были вынуждены работать в соцсетях и
приложениях все врачи, которые трудились рядом со мной. Иного выхода у нас не
было. В основном лечение людей на дому проходило успешно, но некоторым больным
все же пришлось обращаться в ЛПУ, потому что состояние их здоровья не
улучшалось.
Мы делали все возможное, чтобы помочь людям. Поэтому
у меня вызвал, мягко говоря, недоумение тот факт, что многие наши врачи не
вошли в список на поощрение. Медаль Пирогова, Благодарность президента России
получили те, кто проработал с ковид-больными несколько дней, а те, кто и по сей
день не покидают ковид-отделения, остались без внимания. Конечно, 80 процентов
медперсонала в этих списках поощрены вполне заслуженно. Но этих наград
заслуживают и мои коллеги Эльза Албогачиева, Люда Котиева, Анжела Сампиева,
наши терапевты и пульманологи. Тем более, что никто не ограничивал количество
людей, которых можно было внести в списки на поощрение.
У нас есть санитарка, которая все это время живет в
нашем отделении. Это Лемка Евлоева. Она и грузчицей работает, и помогает
медсестрам, и перекладывает больных, и за сестру-хозяйку все обеспечивает. Если
мы уходим домой после смены, то она и спит здесь, найдя себе укромный уголок.
Тоже никакого поощрения…
БЕЗ
ПЯТЕН НА БЕЛОМ ХАЛАТЕ
В ЧЕМ СЕКРЕТ щедрости души доктора Досхоева? В чем
притягательность его натуры? В любви к людям. В добром начале, которое живет в
нем и преображает окружающий мир. Внутренний свет, который исходит от этого
врача, мгновенно располагает, успокаивает, дарит надежду самым тяжелым больным.
В 2007 году мама Батыра, спасшая на своем веку
немало человеческих жизней, умерла в Саудовской Аравии и была похоронена там
же. Она совершала паломничество, но в тот момент, когда ей стало плохо, рядом
не оказалось врача. В 2008 году совершил хадж и Батыр, заодно посетив могилу
матери…
- О чем я мечтаю? – переспрашивает он и сразу же
отвечает: – Помогать людям! Меня давно приглашали на работу частные клиники. Я
вышел в «Авиценну», потому что там согласились с моим условием – принимать
большую часть нуждающихся бесплатно. У нас есть много семей, которые живут в
тяжелом положении. Никогда не забуду, как меня отправили однажды в Галашки
посмотреть двоих детей. У них в доме не было даже постели, все спали на полу…
Недавно приезжала к нам в республику
педиатр-инфекционист из Казани, кандидат медицинских наук Дроздова –
планировала отдохнуть в ЛОКе. Я попросил ее один день посвятить бесплатному
приему больных. В медицинском центре «Сафина» она тогда осмотрела порядка
восьмидесяти человек.
У нас в республике много таких врачей, которые
стремятся помочь каждому. Ну, в самом деле, если в платную клинику приходит
женщина с ребенком, а на ногах у нее резиновые тапочки, о каких деньгах может
идти речь? Ты ей и лекарство бесплатно отдашь, если у тебя есть такая
возможность…
Доктор, который дорожит чистотой своего белого
халата. Так мне хочется назвать Батыра Досхоева.
Пусть хранит и оберегает его Всевышний Аллах!
Ахмет
ГАЗДИЕВ
