МОЧКО, СЫН БАЙСАРА

Древний величественный Эгикал, давно покинутый его обитателями, и поныне не утратил своего непреходящего сакрального значения в судьбе ингушского народа. Некогда могущественный средневековый город, укрытый в горах Ингушетии, он и в наши дни остается тем священным символом, без которого невозможно представить наше прошлое и настоящее. На стыке стремительных эпох очагам Эгикала, взрастившим легендарных героев, было суждено погаснуть, но отсвет их огня различим и сквозь толщу веков. Гордые башни Эгикала, залитые золотом солнечных лучей, каждый новый рассвет встречают в том же великолепии, которое придали им когда-то сильные руки наших предков, согревшие своим теплом благородный камень. И пока стоят под небом эти башни, пока живут они в наших сердцах и думах, не прервется связь времен, не угаснут наши высокие устремления и будет жив национальный дух, который зиждется на извечных народных ценностях.

У КАЖДОГО времени свои герои. В этой прописной истине скрыта, на мой взгляд, некоторая двойственность. И чтобы почувствовать это, достаточно взглянуть на некоторых нынешних героев. Ни своими поступками и делами, ни, тем более, масштабами личности, они явно не дотягивают до этого уровня, а часто и вовсе движимы отнюдь не благом народа, а определенными собственными интересами, скрытыми за громкими декларациями. Это становится тем более очевидным, когда каждый из нас обращается к ярким примерам подлинного благородства и неподдельной сыновней любви к земле отцов, которыми полна история ингушского народа. Одним из таких примеров служит Мочко Байсарович Базоркин, чей легендарный образ не перестает привлекать к себе внимание наших современников. Он появился на свет два столетия назад, чтобы навсегда оставить неизгладимый след в народной памяти, в истории ингушского народа.

Байсара Мочко (сын Байсара) принадлежит к ветви потомков Газда, берущей свое начало от Пачи Байсангура - сына Урцхана Газдиева. Предания сохранили о родоначальнике фамилии Базоркиных интересные сведения, касаемые как его облика, так и положения в обществе. Он был могучего телосложения и в родовой крепости Эгикал служил старостой, пользуясь всеобщим уважением. Как отмечает в своем увлекательном исследовании «Газдиевы-Базоркины в истории Ингушетии и России» его правнук, известный педагог Ахмет Сергеевич Базоркин, может быть, поэтому в деловых кругах и на службе его величали Базорк – большой человек. Сразу отмечу, что под стать Пачи стала и его могучая родовая ветвь. Фамилия Базоркиных подарила нам своих блистательных представителей во многих сферах культуры и искусства, в научной, просветительской и военной сфере. По сути, это целая россыпь имен, которые словно драгоценные камни выточил ветер разных эпох, чтобы украсить ими уникальный и неповторимый ингушский космос.

МОЧКО Базоркин родился 10 апреля 1820 года (по некоторым сведениям 1817-го) в небольшом ингушском селе Темурково. Подрастая  в семье прапорщика русской армии и детства отличаясь гибким умом, твердым нравом и природной силой, он решил последовать примеру отца, и выбрал для себя военную стезю, на которой потом немало преуспел. Следствием ярчайшей общественной деятельности, которую он неустанно проводил на протяжении всей своей жизни, и большого признания на военном поприще стало присвоение ему и его потомкам по мужской линии потомственного дворянства. Это подтверждает грамота, врученная Мочко Базоркину в 1886 году Ставропольским Дворянским Собранием.

Существует любопытный документ той поры, непосредственно связанный с присвоением Мочко Байсаровичу потомственного дворянства и во всех деталях отражающий различные этапы его насыщенной событиями жизни. Это «Полный послужной список командира 7-й сотни Терской постоянной милиции подполковника Базоркина». Не буду приводить его здесь полностью, чтобы не утомлять читателя, однако некоторые пункты этого документа, составленного 31 мая 1886 года. все-таки стоит упомянуть:

«3. Ордена и знаки отличия: Кавалер ордена Святого Георгия 4-го класса «За храбрость», Святого Владимира 4-й ст. с бантом, Св. Анны 4 ст. с мечами над орденом, 3-й ст. с бантом и 4-й ст. с надписью «За храбрость», Св. Станислава 2-й ст. с императорскою короною и без оной с мечами, имеет медаль светло-бронзовую на Андреевской ленте в память войны 1853-56 гг., серебряную – 1857-59; таковую же - за покорение Западного Кавказа 1860-63 и крест «За службу на Кавказе».

9. Прохождение службы: Службу начал переводчиком при Владикавказском коменданте в 1838 году, 18 сентября. /…/ Из оной перемещен в должность переводчика к приставу ингушевских народов 28 февраля 1843 года. Назначен помощником пристава назрановских народов с поручением заведывать Камбилеевскими хуторами в 1844 году, 30 апреля. /…/ Приказом по тому же корпусу № 69 произведен в подпоручики 5 марта 1846 года. За военное отличие приказом по тому же корпусу №255 награжден орденом Святой Анны 4-й степени с надписью «За храбрость» 14 ноября 1846 года.

Приказом военного министра №68 произведен в поручики 31 марта 1848 года.

Назначен переводчиком в управление начальника Владикавказского военного округа 18 сентября 1848 года.

За военное отличие приказом по Кавказскому корпусу №123 награжден орденом Св. Анны 3-й степени с бантом 20 октября 1848 года.

Приказом военного министра №1 произведен в штабс-капитаны в 1851 году, 5 января.

Приказом военного министра №92 зачислен на службу в Кавказский Горский дивизион 12 августа 1853 года.

Приказом военного министра №15 произведен в капитаны 13 июня 1856 года.

Приказом военного министра №18 отчислен от дивизиона на родину, на Кавказ, 26 июня 1856 года.

Приказом по кавказскому корпусу №592 награжден орденом Св. Станислава 2-й ст. с мечами 8 декабря 1857 года.

Назначен управляющим Назрановским участком Ингушевского округа 29 марта 1859 года.

За мужество и храбрость награжден орденом Св. Георгия 4-го класса 19 декабря 1859 года Высочайшим приказом произведен в майоры со старшинством 25 ноября 1860 года.

Приказом по войскам Терской области №20 назначен начальником охранной стражи Ингушевского округа 4 февраля 1863 года.

За отличие, оказанное во время зимней экспедиции… в 1861 году, награжден орденом Св. Станислава с императорской короною и мечами над орденом, о чем объявлено в приказе по Кавказской армии № 26 19 апреля 1865 года.

При переформировании охранной стражи в Терскую постоянную милицию назначен командиром 7-й сотни оной милиции 5 мая 1865 года.

За усердие и распорядительность по сбору податей пожалован участок земли в 500 десятин. Приказ военного министра №26 от 16 марта 1867 года.

Всемилостивейше пожалован орденом Св. Владимира 4 ст. с бантом за 25 лет службы 22 сентября 1869 года.

Высочайшим приказом произведен в подполковники 30 августа 1870 года.

Имеет участок земли в 500 десятин, Всемилостивейше пожалованный в 16 день марта 1867 года в Терской области, малой Кабарде.

Подписал:

Начальник Владикавказского округа полковник Кистелянов

(РГИА, фонд 1343, оп. 17, дело 362 листы 8-12.)

ПЯТНАДЦАТИ лет отроду Мочко отправился в Тифлис и стал учеником духовной семинарии. Здесь его, единственного ингуша, нарекли Сергеем Федоровичем, и Мочко стал изучать российскую грамматику, чтение, письмо, краткий курс священной истории, арифметику, географию, всеобщую историю. Многие исследователи отмечают, что уже в ту пору он прекрасно владел ингушским, грузинским, чеченским и осетинским языками. Науки легко давались смышленому горцу, но в 1835 году он покинул стены семинарии и вернулся домой. К тому времени его отца уже не было в живых. Причина смерти Байсара Базоркина доподлинно не известна. Но поэт, переводчик и публицист Рамазан Цуров, автор замечательной книги «Базоркины: время и судьбы», не исключает, что прапорщик Базоркин мог погибнуть на поле брани - Василий Потто в своем многотомнике «Кавказская война» описывает один бой с его участием...

Поступив на службу, Мочко Базоркин с первого дня и до последнего оставался верен интересам своего народа. Под пристальным взором своих соплеменников он ни разу не позволил себе даже минутной слабости, не допустил ни малейшей оплошности, всегда твердо следуя заветам предков, зову благородной крови, текущей в его жилах, и высокому предназначению настоящего ингуша, сына своего народа. В благодарной народной памяти сохранилось немало свидетельств тому. И наступило такое время, что если люди хотели похвалить кого-то, они говорили про такого человека: «Он похож на Мочко, сына Байсара». Этим же именем осаживали и тех, кто мог слишком уж зарваться: «Запомни, ты не Байсара Мочко!» Согласитесь, далеко не каждый может удостоиться такой чести. А тут еще при жизни этого героя родилась в народе и песня - девичья песня о Мочко:

Соберемся, сестры,

И споем мы песню,

Чтоб от песни этой

сердце загорелось.

Дождь холодный льется,

Собирайтесь, словно

Стройные олени,

Что стремятся к свету,

Молодцы лихие,

На веселый ловзар.

Слушайте же песню,

что споем для вас мы.

Благородной крови

Благородный Мочко,

Будь всегда свободным.

Что тебе по нраву,

Пусть твоим и будет,

И судьбою станет

То, что сердцу мило.

Те, кого так много,

Не завидуй Мочко,

Кабанов в чащобах

тоже много диких...

И смешались мысли.

В час, когда на небе

солнце светит ярко,

а в ущельях темных

Волк один их гонит

по полям и чащам!

Пусть коня подковы

золотыми будут

твоего, а гвозди -

серебра литого.

Как бы я хотела,

Чтобы через Терек

на дубовой лодке

ты переправлялся.

Но не лодка ль разве

твой скакун могучий,

и не весла ль разве

круглые копыта?

Из степи широкой,

где, устав, лежишь ты,

сделала б перину,

если б сил хватило.

БУДУЧИ помощником пристава Назрановского и Карабулакского обществ, Мочко Байсарович заведовал Камбилеевскими хуторами, а позже основал на их месте селение, впереди у которого была завидная история вплоть до 23 февраля 1944 года. Народ назвал это селение именем его основателя - Мочкхий-Юрт (Базоркино), а сам Мочко Байсарович был его старостой. Стараниями Мочко здесь возникли первая мечеть и первая школа, а со временем Базоркино и вовсе превратилось в центр культурной и политической жизни. В годы Красной Ингушетии это селение стало оплотом революционной борьбы ингушского народа.

Кстати, мечеть, когда-то построенная Мочко Базоркиным, была второй по счету в Ингушетии. Конечно, ей не было суждено уцелеть до наших дней. Но, к счастью, связующая нить времен и поколений не оборвалась. В 2010 году в селе Базоркино вырос новый Дом Аллаха. И возвел его на свои средства правнук Мочка. Фасад этой мечети украсила чудом сохранившаяся доска с арабской вязью, встречавшая в давние времена прихожан старой мечети…

Рассказывают, что старики часто задавали молодому Мочко Базоркину самые каверзные вопросы. Однажды они спросили у него: какая самая большая беда может постигнуть настоящего горца-мужчину? Среди возможных ответов ему предложили такие: ограбление разбойниками в пути и увод коня, отнятие любимой женщины, убийство отца или брата... Словом, вариантов было перечислено множество, но все их Мочко отверг и назвал свой: «Самое тяжелое из всего, что может случиться с мужчиной, - это негодное и не исправимое потомство». Мне совершенно очевидной представляется в этом ответе не только мудрость, которая была свойственна Мочко Байсаровичу с юных лет, но и вся глубина тех непогрешимых нравственных ориентиров, следуя которым он изо дня в день писал свою безупречную во всех смыслах биографию.

С именем Мочко Байсаровича (Сергея Федоровича) Базоркина связано так много событий, отразившихся на судьбе его народа, что все их тщетно даже пытаться уместить в рамках одной газетной статьи. Но ни одно повествование об этом удивительном человеке, по моему убеждению, не должно обойтись без упоминания его невероятных усилий, направленных на спасение плоскостных ингушей-карабулаков, когда ему пришлось противостоять репрессивной машине царизма.

«В ТО ТРУДНОЕ время, когда на Кавказе шла ожесточенная война, которая длилась долгие годы, гибли целые народы и племена, - пишет в книге «Возвращение к истокам» Мусса Аушев, - своей дальновидной политикой он вместе с верными соратниками, умело обходя крутые повороты истории и военного лихолетья, вывел свой народ из пропасти. Этим историческим подвигом он сохранил народ, сохранил Ингушетию - свою Родину - для грядущих поколений.

Народ, который долго поклонялся языческим богам, не мог приобщиться к новым условиям жизни, поэтому Мочко вместе со своими соратниками, такими, как Уцига Малсаг Долгиев, Дошлако Гамурзиев, Кантыш ТIой, Барсук Мальсагов и другие, использовав высокий религиозный авторитет Кунта-Хаджи Кишиева, с которым был в близких отношениях, организовал принятие ислама нашим народом. Для него, патриота своего народа, было целью жизни покончить с язычеством и приобщить соплеменников к одной из великих религий мира и этим самым оздоровить нравственную сторону жизни народа. Он хотел видеть свой народ нравственно здоровым, честным и трудолюбивым, уважающим закон и каноны единой религии.

Общеизвестно, что царские сатрапы преследовали всякую мысль, которая могла бы объединить горцев, сплачивать их вокруг какой-либо идеи. Носители таких идей подвергались арестам, ссылались на каторгу, и там их ждала мученическая смерть. В те времена такому гонению был подвергнут выдающийся шейх Кунта-хаджи Кишиев, хотя он жил скромной жизнью праведника-дервиша. Царских сатрапов пугали его высокий авторитет и число сторонников его учения. Он был вызван во Владикавказ к наместнику царя на допрос и для возможного ареста.

Переночевав у своего знакомого в с. Базоркино Аспиева ТIоги, он пешком направился во Владикавказ. По дороге его догнал ехавший к наместнику Байсар Мочко. Он подобрал дервиша-старца и доставил в город. В пути они познакомились. Мочкхо догадался, зачем наместник вызвал к себе Кунта-хаджи Кишиева, поэтому прежде сам зашел к нему:

- Ваше Сиятельство, какую угрозу России может представлять этот странник-дервиш?

Наместник после такого авторитетного вмешательства почтеннейшего Мочко Базоркина смягчил свой пыл и отпустил Кунта-хаджи с миром домой в Чечню.

Аспиев ТIоги по такому радостному случаю запряг пару волов и на них повез великого устаза в Чечню. По приезде их там состоялись религиозные торжества, жертвоприношения и зикр, где ТIоги Аспиев принес в жертву одного из своих волов. Когда он отправлялся в обратную дорогу, подвязав ярмо с одним волом в упряжке, мюриды великого устаза вместо жертвенного привели ему чернорябого вола, и так ТIоги благополучно вернулся домой. Аспиев ТIоги рассказал Мочко о торжествах, которые были в Чечне по случаю возвращения Кунта-хаджи, и о том, что он пожертвовал одним своим волом ради такого праздника.

Мочко Базоркин, высоко ценивший все поступки людей, возвеличивающих честь ингушского народа, воспринял этот поступок Аспиева с великой радостью. Он сказал: «Ты поступил как настоящий ингуш» и подарил ему из своего стада двух быков.

…Знакомство Байсара Мочко с Кунта-хаджи явилось началом их большой дружбы. После этого еще два раза приезжал Кунта-хаджи к нему. Когда последний раз великий устаз возвращался после поездки к Мочко, он ехал и часто улыбался от волновавшей его радости. Мюриды попросили его поделиться этой радостью, и он ответил: «Два раза я приезжал к галгаям, просил Аллаха сделать их мусульманами, но не было положительного ответа. Приехал я третий раз, и Аллах принял нашу молитву - галгаи примут ислам».

ЭТА ИСТОРИЯ хорошо описана и Рамазаном Цуровым, автором уже упомянутой мною книги «Базоркины: время и судьбы»: «В его груди бьется сердце мусульманина», - сказал Кунта-хаджи о Мочко Базоркине.

Когда Кунта-хаджи и многих его сподвижников отправили в ссылку, Мочко Базоркин, старшина одного из самых больших и значительных селений Ингушетии был озабочен тем, что в Базоркино нет имама с высшим духовным образованием. Многие духовные лица были убиты или изгнаны после Назрановского восстания 1858 года.

В это время Мочко и все базоркинцы получили неожиданный подарок. К родственникам в Базоркино приехал проучившийся двадцать лет в Турции Абдурахман-хаджи Актолиев (1834-1928) – первый ученый-богослов из ингушей…

Одним из казненных после Назрановского восстания 1858 года был мулла  Башир Ашимов, кумык из селения Аксай. Он обучал ингушских детей в Назрани арабской грамоте. В числе его учеников были Индерби и Тасо, сыновья Актала из фамилии Озиевых. Целых семь лет они скитались, прячась от властей, так как принимали самое активное участие в восстании. В 1865 году вместе с другими мухаджирами они эмигрировали в Турцию. Там Тасо умер, а Индерби, добравшись до Стамбула, поступил в медресе, где ему дали новое имя - Абдурахман. В 1882 году он окончил медресе и, после хаджа в Мекку, вернулся в Ингушетию.

Мочко, бывший в то время старшиной Базоркино, и жители села уговорили Абдурахмана-хаджи остаться у них имамом до тех пор, пока не подготовит себе смену.

Много славных дел было совершено Мочко Базоркиным, многое осталось в памяти народа. И сегодня в различных архивах России и мира мы ищем следы его жизни, завершившейся в 1892 году в родном Базоркино. Память о нем хранят и его потомки…»

Другая история свидетельствует о крепкой дружбе Байсара Мочко и Кантыша ТIоя, еще одного известного представителя ингушского народа.

Узнав о том, что Кантыш ТIой сильно болен, Байсара Мочка решил проведать его. Узнав о предстоящем визите своего друга, прикованный к постели Кантыш ТIой нашел в себе силы подняться и попросил одеть его в парадную черкеску. Он встретил высокого гостя, ничем не выдав своего недомогания, с помощью младших поднялся и сел, поприветствовав гостя. Когда неспешная беседа завершилась, Байсара Мочко покинул дом Кантыша ТIоя и отправился в обратный путь. Но не успел он далеко уехать, как его догнал вестник и сообщил, что Кантыш ТIой скончался. Поняв, какие нечеловеческие усилия предпринял его друг, чтобы встретить гостя как подобает по горским обычаям,  Мочко воткнул в землю свою трость и сказал: «Теперь граница между кантышевскими и базоркинскими землями будет проходить тут называться».

К СОЖАЛЕНИЮ, у нас порой находятся доморощенные «историки», движимые явно не благородными намерениями. В свое время кто-то из них запустил жалкую байку о том, что Байсара Мочко якобы подарил землю по левому берегу реки Камбилеевка (как раз напротив Базоркино) родителям своей жены, некоей Ольги, и так на том месте возникло существующее ныне село Ольгинское Правобережного района Северной Осетии.

Уже несколько десятилетий в ходу эта байка, вызывающая усмешку у каждого разумного человека, но некоторые завистники готовы и сейчас носиться с ней, как с писаной торбой. Им не приходит в голову, что у Мочко Базоркина и в помине не было лишней земли, чтобы раздавать ее родственникам, в том числе и родичам жены. Еще в начале 90-х годов этот наговор опроверг один из самых авторитетных и неангажированных ингушских историков Тамерлан Муталиев. Он утверждал, что у Мочко Базоркина не было столько земли, тем более за рекой.

Во-первых, в те времена все люди, ныне называемые нами основателями того или иного села, вовсе не являлись владельцами всей земли, на которой потом, с подселением других семей, основывались села. Царская администрация наделяла определенным  участком земли отличившегося на службе горца, а тот потом приглашал с разрешения местной власти своих однофамильцев, следом за ними шли и другие фамилии. Название село получало по имени первопоселенца или человека, ставшего в нем старостой. Расселившиеся вокруг первопоселенца группы домов других фамилий назвались хуторами. Так и село Базоркино вначале именовалось Базоркинскими хуторами.

Как и написано в приведенном выше документе 1886 года, Мочко Базоркин имел «участок земли в 500 десятин, Всемилостивейше пожалованный в 16 день марта 1867 года в Терской области, малой Кабарде». Эти земли находятся в районе нынешних населенных пунктов Хурикау и Кусово Моздокского района Северной Осетии. До 1944 года входили  в состав Пседахского района и назывались соответственно по-ингушски  - Къаским и Курпе. В этом районе на картах начала ХХ века и обозначен хутор Базоркино.

Во-вторых, жену Байсара Мочко звали не Ольга, а Ханбечир Джукаева, в православии Мария, а по-ингушски Марем.

В-третьих, селение Ольгинское образовано, по мнению большинства ученых, в самом начале 60-х годов XIX века. 15 дворов Осетинского форштадта из-под Владикавказа переселились тогда на равнину и образовали Иры-Уатар (Осетинский кутан, по-ингушски Хьирий отараш).

В 1868 году Владикавказский округ посетил великий князь Михаил Николаевич с супругой Ольгой Федоровной. В ознаменование этого визита поселение и было переименовано в село Ольгинское. Есть документально подтвержденная версия о том, что в 1867 году жители села обратились к наместнику Кавказа с просьбой переименовать село в честь великой княгини Ольги, жены великого князя Игоря, убитой в 945 году. И в 1868 году наместник Кавказа, великий князь Михаил Николаевич поддержал это прошение…

В ПИСАТЕЛЬСКОМ блокноте Рамазана Цурова есть яркие эпизоды, записанные им в разные годы со слов стариков и дополняющие представления наших современников о легендарной личности Мочко Байсаровича Базоркина. Вот два из них:

Как-то, услышав, что у Угуза много друзей в Кабарде, к нему приехали ингуши с гор, которым нужно было забрать какой-то большой долг у кабардинцев. Угуз принял их, зарезал барана и, когда они объяснили ему, по какому делу приехали, то, оставив все свои дела, поехал с ними в Кабарду. Дело горных ингушей, благодаря кабардинским друзьям Угуза, решилось быстро и, когда они приехали в Ачалуки, то решили предложить Угузу часть денег, которые они вернули лишь благодаря ему. Другой бы мог оскорбиться и взорваться, но Угуз был очень сдержанным и спокойным человеком.- Друзья мои, - сказал он, - если бы я оказывал людям услуги за деньги, то Мочко, сын Байсара, не сажал бы меня тамадой стола, за которым сидит сам.И, проводив гостей, принялся за прерванные их визитом дела.

*

Мочко и его младший брат Бунхо как-то пошли на свадьбу к одному из далеких родственников. Бунхо дал родственнику золотой червонец, а Мочко - серебряный рубль. Когда они возвращались, Бунхо спросил у старшего брата:- Почему ты дал только серебряный рубль на свадьбу? Ведь и ты, и я - оба получаем большое жалованье. Хорошее же дело - помочь бедному родственнику.- Я укрепил родственные связи, а ты разорвал их, - ответил Мочко. - Ингуши - гордые люди. Пытаясь вернуть тебе твой червонец, он будет выбиваться из сил и, в конце концов, не придет к тебе, когда у тебя будет какое-нибудь событие, так как цена двух коров слишком высока для бедняка. А найти один рубль он сможет всегда и ко мне придет обязательно. Так укрепится наше родство.- Теперь я знаю, почему люди так восхищаются тобой! - воскликнул Бунхо.

БУНХО – младший брат Мочко Базоркина, родившийся в 1830 году, был  первым ингушом-генералом царской армии. Участник Кавказской войны, в 1850 году он был произведен в юнкера, а через год получил звание прапорщика. С 1861 по 1871 год служил в императорском конвое -командовал горским взводом лейб-гвардии Кавказского эскадрона. Во время Русско-турецкой войны 1877-1878 годов уже в чине подполковника командовал Ингушским дивизионом Терско-горского конно-иррегулярного полка. За героизм, проявленный в боях, Ингушский дивизион по Высочайшему указу удостоился Георгиевского знамени, на котором было начертано: «За отличие в турецкую войну 1877 и 1878 годов».

6 октября 1888 года Бунхо Базоркин получил звание полковника. В 1896 году ему довелось участвовать в коронации императора Николая II в качестве представителя ингушского народа. Звания генерал-майора он был удостоен 20 августа 1904 года.

Сыновья Байсара Базоркина, впитавшие в себя всю силу невидимых токов родной земли, достойно пронесли по жизни священный свет величественных башен Эгикала, наказав и своим потомкам как зеницу ока беречь честь предков, служить интересам своего народа и хранить верность отеческой земле.

Забота о родном народе была вообще характерной чертой Байсара Мочко, и тут он всегда мыслил стратегически. Достаточно привести один пример. Существовавшая в те годы система призыва в императорскую армию на 25 лет могла серьезно подкосить генофонд малочисленного ингушского народа. Опасаясь этого, Мочко обратился к наместнику Кавказа с просьбой избавить ингушей от такого призыва, мотивируя это тем, что столь длительное пребывание в армии ингушских юношей могло сказаться на демографии народа. Просьба Байсара Мочко была удовлетворена.

Когда Мочко Базоркин ушел из жизни, его похоронили в родовом склепе. Мюриды, следуя завету своего устаза Кунта-хаджи Кишиева, совершили по умершему мусульманский обряд. Полстолетия никто не тревожил последнее пристанище этого великого человека. Но после сталинской депортации ингушского народа, осуществленной 23 февраля 1944 года, пришли сюда бесчестные люди без Бога в душе, и не убоявшись тяжкого греха, извлекли останки Мочко и его супруги, облили их бензином и сожгли. Сам же склеп они стерли с лица земли, чтобы ничто больше не напоминало здесь об ингушах…

Миновали долгие годы, прежде чем ингушский народ, вопреки ожиданиям своих недоброжелателей вернулся из депортации на Кавказ. Мучительно обретая до сегодняшнего дня свою Родину, ингуши достойно прошли немало новых потрясений и бед. Ведь когда народное древо уходит своими сильными корнями в глубокую древность, ничто не может его сломить, а тем более превратить в безвольное перекати-поле.

Стоит лишь обернуться назад, чтобы увидеть: на всем обозримом историческом прошлом ингушскому народу ярко светят путеводные звезды, зажженные достойными предками, которые были сильны духом своим, обладали несгибаемой волей и выше всех богатств мира ставили честь своего народа.

Их имена золотыми буквами вписаны в летопись Ингушетии и обязательно станут достоянием новых поколений. Среди этих имен навечно в памяти народной останется и имя Мочко Байсаровича Базоркина.

                                                                                                           

Ахмет ГАЗДИЕВ

Общенациональная газета Республики Ингушетия "Сердало". №47-49 (12383-385), четверг, 9 апреля 2020 года