ПОД ЗНАКОМ БЕДЫ

К годовщине депортации ингушского народа

Чистые лучистые глаза, открытое миловидное лицо и обезоруживающая улыбка - она и сейчас напоминает чем-то ту шестилетнюю малышку, на которую направил свой автомат солдат с красной звездочкой на шапке. Штык, блеснувший холодной сталью на утреннем февральском солнце, ничуть не напугал её. В счастливом детском неведении о грянувшей беде, в гигантских жерновах которой вдруг оказался весь ингушский народ, она смущенно и застенчиво улыбнулась солдату. Маленькая девчушка, еще не почувствовавшая на себе клеймо «врага народа», которым отметил её, невзирая на возраст, кровожадный кремлевский тиран, не ведала, что этому солдату приказано убить ее, если только она подумает куда-то убежать…

 

- ВСТАВАЙ, доченька, - разбудила ее на рассвете того ужасного дня мать и попыталась как могла объяснить своему ребенку происходящее. – Солдаты пришли, говорят, что повезут нас куда-то…

- А почему так рано? – протирая глаза, спросонок улыбнулась девочка. – Разве они не хотят тоже поспать еще немножко?

Известие о том, что всей семье предстоит какая-то поездка, даже обрадовало малышку:

- А нас на машине повезут, мама?

- Да… - тихо обронила мать, пряча слезы.

- Ну, тогда я быстренько соберусь! – радостно воскликнула девочка.

Пока поднятые на заре малыши – четыре сестренки и братик, оживленно галдя, спешили со сборами, стараясь скорее накинуть на себя одежду, их старшие братья и сестры, с тревогой и растерянностью собирали в дорогу нехитрую снедь. Военные то и дело срывались на крик о том, что кладь должна быть небольшой, выхватывали у них из рук узелки и швыряли в сторону…

- Когда нас вывели на улицу, вокруг было необычно шумно, - вспоминает Золобан Юсуповна Сампиева, 84-летняя жительница города Малгобека. – Во дворах голосили женщины, отовсюду неслись лай собак и громкое мычание коров… Эта странная атмосфера, непонятная и непривычная для нашего обычно тихого и спокойного Джейрхой-Юрта, навсегда отметилась в моей детской памяти, но в те часы она вовсе не напугала ни меня, ни моих младших брата и сестер. Мы в нетерпении ждали отъезда – предстоящее путешествие казалось нам полным интересных приключений… Что взять с несмышленых детей? Вскоре всю какофонию звуков заглушил рев моторов больших машин... Когда нас погрузили наверх, мы были на седьмом небе от радости и улыбались в предвкушении новых впечатлений.

Везли нас недолго. Выгрузив людей посреди заснеженного поля, машины отправились за новыми партиями несчастных. Мы остались в двойном кольце вооруженных солдат и мерзли там почти весь день. Уже смеркалось, когда вновь стали подъезжать ревущие моторами студебеккеры, которые теперь повезли всех на железнодорожный вокзал…

Долгий путь в изгнание в продуваемых насквозь, холодных товарных вагонах, под завязку набитых ничего не понимающими людьми, был не таким, как представляли его себе дети. В дороге заболел воспалением легких младший братишка маленькой Золобан. Без лекарств и какой либо медицинской помощи жить ему оставалось совсем мало. Как не силилась выходить своего ребенка мать, он протянул только до конца этой трагической и скорбной дороги в никуда. Безгрешного ангела приняла в себя далекая казахстанская земля, ставшая последним пристанищем для многих ингушских детей, женщин, стариков и мужчин, впервые оказавшихся бессильными спасти свой народ, обреченный на страдания.

- Ослабевших от болезней, голода и холода, нас привезли в Акмолинскую область, - говорит Золобан Юсуповна. – Так мы оказались в Первомайке - затерянном в снежной степи маленьком поселке, который еще называли тогда 15-й точкой. Всей нашей семье из восемнадцати человек предстояло как-то обустраиваться на новом месте. Здесь и прошло потом все мое детство…

 

ЗОЛОБАН Сампиева родилась 8 декабря 1937 года в городе Орджоникидзе. Ее отец Юсуп Гатиевич Сампиев был человеком деловым и хозяйственным. Впрочем, фамилию, указанную выше, он стал носить позже, а прежде все его знали как Дзарахова. Он владел тучным стадом скота, несколькими магазинами и до поры до времени был вполне обеспеченным человеком, не знавшим, благодаря хозяйской сметке и трудолюбию, недостатка в средствах. Потому, наверное, и имел возможность жениться три раза. Старшая жена рано ушла из жизни, а ее детей подкосила оспа. Жены Макка и Маликет (мама Золобан), мирно уживаясь, вели свои дома и хозяйство, заботясь о появившихся на свет наследниках.

Все шло своим чередом, пока новая власть, едва укрепившись на Кавказе, не объявила Юсупа и его брата Мурзабека кулаками. У братьев все отобрали, а им самим пришлось долго скрываться от расправы. Но все-таки деньги уже тогда решали многие проблемы. Отвалив немалую сумму властям, братья смогли вернуться к своим семьям. Тогда-то и пришлось Юсупу Гатиевичу поменять фамилию, чтобы жить дальше без опаски быть в любой момент схваченным и спокойно добывать пропитание своим детям.

В Казахстане, в тех нечеловеческих условиях жизни, Юсуп Сампиев сильно подорвал свое здоровье, а в 1947 году в одночасье сгорел от тифа. Год спустя умерла и его старшая жена Макка. После этого Маликет (она прожила до восьмидесяти лет) пришлось взять на себя заботу об оставшихся детях. Старшие помогали ей поднимать младших, принимаясь за любой тяжелый труд, лишь бы хоть как-то заработать копейку. О достатке, конечно, и мечтать в ту пору не приходилось - общих заработка едва хватало, чтобы  кое-как, с большим трудом сводить концы концами. Приходилось во всем отказывать себе, жить впроголодь. Так на самой грани существования влачил свою тяжкую судьбу весь ингушский народ.

- В 1947 году я сама отправилась в поселковую школу, чтобы записаться в первый класс, - рассказывает Золобан Юсуповна. – Не знаю, как местных детей, а нас, «врагов народа», никто учиться не заставлял. Наши старшие от зари до зари пропадали на тяжелых работах, у многих детей и одежонки-то мало-мальски приличной было, чтоб в школу ходить. Я сильно обрадовалась, когда меня приняли в первый класс. Учиться старалась хорошо, несмотря на то, что дома меня, как и других детей, ждали другие заботы – прибраться, привести в порядок одежду, еду приготовить и еще много чего. Помню, в третьем классе я уже научилась лепешки выпекать на всю семью, пока все старшие домочадцы были на работе. Понятно, что времени ни на какие детские игры у нас не было. Да мы и не знали, что дети должны играть – наше детство закончилось 23 февраля 1944 года.

Десятилетку я окончила на отлично, но учиться дальше не было никакой возможности. Уже с шестнадцати лет я, как потом и мои младшие сестры, помогала выделывать шкуры скота старшему брату Магомед-Гирею, работавшему на складе сырьевиком. Эти шкуры свозились отовсюду зимой, в трескучий мороз, а мы на складе размораживали их, обрабатывали, пересыпали солью, складывая затем в огромные штабеля, чтобы весной и летом заняться просушкой. Это был изнурительный и тяжелый труд, но других заработков нам никто не предлагал. Только склад или полевой стан, где до изнеможения трудились остальные члены нашей семьи…

Когда Золобан исполнился 21 год, в дом Сампиевых пришли сваты. Желанием выходить замуж юная красавица в ту пору не горела, но и ослушаться старших не могла. Ее муж Магомед Муцольгов успел к тому времени получить образование и работал товароведом. В этом браке родились три девочки, но долгим он не был. Глава молодой семьи вскоре сильно заболел и встретил свой смертный час в городе Грозном, едва успев вернуться туда со своей семьей лишь только в 1964 году.

Такой вот безрадостной случилась для Золобан долгожданная встреча с родиной... Оставшись с тремя маленькими детьми на руках, она не захотела оказаться обузой для матери и для старшего брата, который в это время поступил учиться на врача. Прожить на тридцать рублей пособия на детей было невозможно, а потому она решила заняться поисками работы. Молодая женщина сумела успешно закончить годичный педагогический класс, готовивший учителей при Карабулакской первой школе, и в 1965 году ее направили преподавать в Назрановскую среднюю школу №2.

Педагогическая стезя Золобан Юсуповны началась удачно. Старшие опытные коллеги быстро оценили ее таланты, и вскоре руководство школы доверило ей вести сразу два параллельных класса. Заработок увеличился, и это стало большим подспорьем для семьи. Подрастая, в эту же школу пришли учиться и дочери Золобан Сампиевой. Матери было спокойно от того, что дети рядом, на глазах, а потому она могла всецело посвятить себя полюбившейся работе.

 

В 1973 ГОДУ Золобан Юсуповна снова вышла замуж и перебралась в город Малгобек. Здесь она продолжила писать свою педагогическую поэму в стенах средней школы №20. На свет появились сын и еще две дочери. Но жизненные испытания и не думали отступать. Через десять лет ей пришлось навсегда оставить школу по семейным обстоятельствам. Дальше были годы тяжелого труда на стройках.

Узнавая биографию этой простой ингушской женщины, я невольно подумал, насколько все же несправедлива и жестока была к ней судьба. Жизнь посылала ей одно испытание за другим, словно мало было отнятого детства, отмеченного знаком большой беды. Тревога и боль, по сути, никогда не покидали её израненного сердца. Это только в последние годы, когда выросли и определились ее младшие дети, Золобан Юсуповна смогла немного перевести дух и вздохнуть облегченно.

Что бы ни случалось в ее жизни, она никогда не жаловалась окружающим, ни от кого не ждала поддержки или помощи. Вновь и вновь слушая диктофонную запись нашего разговора, многие детали которого остались за рамками этого газетного материала, я не переставал удивляться тому, сколько жизненной силы оказалось в этой хрупкой на вид женщине, устоявшей под ударами немилосердной судьбы. И ведь Золобан Юсуповна Сампиева не одна такая. Представительницы ее поколения могли бы поведать тысячи печальных и трагических историй, ставших страницами их биографий…

- Из всей нашей некогда большой семьи сегодня остались в живых только я и моя младшая сестра Казбан, - говорит героиня этого очерка. – Все остальные ушли в мир иной, унося с собой частичку моего сердца. Единственное, о чем я молю сейчас Всевышнего, чтобы не знали горя мои дети и внуки, чтобы над нашей Ингушетией всегда светило солнце и наша древняя земля процветала, принося радость и счастье всем живущим на ней людям. Я благодарю Аллаха за то, что Он дал мне хороших и заботливых детей. Больше мне ничего и не нужно…

В стихотворении «Ингушским мадоннам», принадлежащем перу известной кавказской поэтессы Марьям Льяновой, есть такие строки:

 

Ингушские мадонны! В вашу честь

Так мало слов хвалебных прозвучало.

Восславим, люди, родину и мать:

Они - всего живущего начало!

 

Этими замечательными строками я и хотел бы закончить свой очерк о женщине-матери, увидевшей самые страшные стороны жизни, жившей под знаком беды, но не сломившейся. Она сумела всё преодолеть, и при этом сохранила в душе тепло и доброту…

 

Ахмет ГАЗДИЕВ

 

На снимке: Золобан Юсуповна Сампиева, жительница города Малгобека

Фото автора