ПОЛЯК ИЗ ИНГУШСКОГО ПОЛКА

Нынешний год – год столетия Дикой дивизии, легендарного воинского соединения, покрывшего себя неувядаемой славой на полях сражений Первой мировой войны. Сформированная 23 августа 1914 года, Дикая дивизия на 90 процентов состояла из добровольцев-мусульман Северного Кавказа и Закавказья. Безграничная храбрость горцев Кавказа, наших предков, сражавшихся в составе Русской Императорской армии, высочайший воинский дух, царивший в Кавказской туземной конной дивизии, заставляют нас вновь и вновь обращать свои взоры в прошлое.

КАК ОТМЕЧАЮТ исследователи, это было поистине уникальное воинское соединение. Уникальное по своей организации, по многонациональному составу всадников и офицеров и спаявшему их воинскому братству. По понятным причинам наше пристальное внимание привлекает Ингушский полк Кавказской туземной конной дивизии, хотя ингуши, как известно, служили и в других полках - в Чеченском, Татарском, Заамурском…

Сегодня мы возвращаем в нашу сегодняшнюю жизнь подвиги наших героических предков, но при этом помним и тех, с кем свела их военная судьба, кто шел с ними в атаку плечом к плечу, с кем породнились они на поле брани.

Интереснейшие свидетельства об одном из таких людей - поляке Генрике Гожеховском – предоставил в мое распоряжение известный ингушский краевед и исследователь Берснако Газиков. Судьба Генрика Гожеховского, полная необыкновенных перипетий, достойна отдельной книги. Только вот, к сожалению, книга эта будет с трагическим концом…

Генрик Гожеховский поступил в первую сотню Ингушского конного полка в 1914 году. Уже через год он получил звание вахмистра. Военная стезя в 1917 году привела Гожеховского в Киев. Здесь он успешно окончил школу прапорщиков и чуть позже получил звание подпоручика.

Надо сказать, что в Ингушском полку Генрик Гожеховский не чувствовал себя чужаком. Некоторый период своей жизни он прожил с ингушами и прекрасно владел ингушским языком.

В конце 1917 года вместе с Ингушским полком он возвращается во Владикавказ. В 1918 году при переходе границы с Финляндией Гожеховского арестовывают. Позже он попадает в Москву - на Лубянку.

Нахождение в неволе стало для Генрика Гожеховского серьезным испытанием. Но одновременно с этим оно подарило ему большую любовь. Здесь он познакомился с Юлией Прахницкой, восходящей звездой Московской оперы, которая покорила сердце поляка и вскоре стала его женой. У влюбленной пары родился сын, его они тоже назвали Генриком.

Интересна судьба самой Юлии Прахницкой. Она родилась в 1892 году в Одессе. Выпускница Московской консерватории, в свое время блестяще выступала во МХАТе у Станиславского. Мать Юлии Прахницкой - Катарина Шеткар - была ингушкой, а отец Миколай - поляком.

В 1920 году Генрик Гожеховский и Юлия Прахницкая смогли выехать в Польшу – новые власти обменяли их на большевика Карла Радека с женой. Трагедия случилась спустя два десятка лет. В 1939 году Генрик Гожеховский попал в советский лагерь и в 1940 году был расстрелян в Катыни…

Во время пребывания в лагере он встретился со своим сыном. Генрик Гожеховский-младший, пройдя ад сталинских застенков, чудом остался в живых. Спустя много лет он расскажет о той памятной встрече с отцом польскому журналисту Мареку Холубицкому.

Материал беседы с уцелевшим узником Козельска «На катынской дороге» позже вошел в изданный в Варшаве в 1989 году сборник «Katyn.Relacje, wspomnienia, publicystyka» («Катынь. Свидетельства, воспоминания, публицистика»). В 2001 году этот сборник увидел свет и в Москве, в издательстве журнала «Дружба народов».

Ниже я привожу интересные нашему читателю фрагменты беседы Марека Холубицкого с Генриком Гожеховским-младшим.

«- Какие события периода пребывания в Шепетовке сохранились у вас в памяти?

- …Второе происшествие связано с прошлым моего отца, из которого мы, можно сказать, извлекли для себя пользу. Мы стояли в группе из нескольких офицеров, прикидывая, сколько примерно времени нас могут здесь продержать и что с нами могут сделать. Вдруг отец стал внимательно присматриваться к проходящему мимо солдату НКВД, потом подошел к нему, и начался разговор. Я кое-что слышал. Разговор велся на незнакомом мне гортанном языке. Энкавэдэшник все время беспокойно озирался по сторонам. Вскоре он отошел, но через несколько минут вернулся. Остановившись невдалеке, он бросил нам буханку хлеба и кусок сала и торопливо ушел. Отец объяснил мне, что это ингуш, знакомый ему со времен службы в Кавказской туземной конной дивизии. Его подарок был весьма существенной и ценной добавкой к нашим пайкам. Да и не только нашим…

-  Не могли бы вы поподробнее рассказать о своем отце, покойном поручике Генрике Гожеховском, одном из многих тысяч польских офицеров, заплативших жизнью за желание защитить отечество? Эта ужасная смерть до сих пор - кровоточащая рана на теле нашего общества.

- Я охотно расскажу о жизненном пути моего отца, тем более что его биография необычайно интересна.

Родился он в 1892 году в Варшаве. Закончил там реальную гимназию, а затем - в Пулавах - сельскохозяйственное училище. Собирался заняться коневодством. К сожалению, нужно было сперва отслужить в царской армии. Отец служить вовсе не рвался и просто-напросто убежал. Довольно далеко - аж на Кавказ; впрочем, и до него многие так поступали.

Там он поступил на службу в Кавказскую туземную конную дивизию, которая в царской армии пользовалась особыми привилегиями. Солдаты дивизии имели право на повседневное ношение мундиров и оружия и не обязаны были жить в казармах. Всем выдавались погоны с указанием воинского звания. У каждого были собственные лошадь и упряжь. И по своей структуре дивизия отличалась от обычных частей царской армии.

Отцу, разумеется, грозили наказанием за уклонение от обязательной воинской повинности, но он выкрутился, сославшись на то, что как шляхтич (дворянин) имеет право выбирать род войск и выбрал именно эту дивизию. Вначале он был есаулом, потом - подпоручиком. Поселился среди ингушей в ауле и очень с ними сжился. Впрочем, он и внешне походил на кавказца. И язык быстро выучил.

До 17-го года отец участвовал в боях с австрийцами. Был награжден орденами Святого Георгия и Святой Анны «За личную отвагу». После революции отец пытался пробраться на польские земли, но был задержан и оказался на знаменитой Лубянке.

Там произошло событие, оказавшее влияние на его дальнейшую судьбу. По распоряжению тюремного начальства отец распиливал колокола с церквей и костелов, реквизированные большевиками для военных целей. В какой-то момент, то ли поранившись, то ли ударившись, он крепко выругался по-польски. Это услышал проходивший мимо чекист с бородкой клинышком. Остановившись, он спросил:

- Ты поляк?

- Поляк, - прозвучало в ответ.

- Фамилия?

- Гожеховский.

Это заинтересовало чекиста.

- А брат у тебя есть?- спросил он.

- У меня два брата, - ответил отец.

- А брат Ян есть?

- Есть.

- Был у него псевдоним Юр?

- Да.

Оказалось, что этот чекист - Дзержинский; на каком-то этапе своего жизненного пути он столкнулся с моим дядей Яном Юр-Гожеховским, легендарным руководителем акции по освобождению десяти заключенных из варшавской тюрьмы Павяк. Потом Юр избрал своей целью борьбу за независимость в рядах ППС, а какую дорогу избрал Дзержинский, нам известно.

На Лубянке же пересеклись пути моих родителей. Мать - полька по отцу и ингушка по матери - тогда пела в одном из московских театров. У нее был чудесный голос. Несмотря на увечье (после полиомиелита одна рука у нее осталась парализованной), она выступала даже в роли мадам Баттерфляй. Как певицу ее высоко ценила Надежда Крупская. Мать занималась благотворительной деятельностью в составе Комитета помощи заключенным; благодаря этому она и познакомилась с моим отцом. Обвенчались они, когда отец еще сидел. После его освобождения они поселились на Арбате.

Еще несколько слов о матери. Она была замечательная женщина, всей душой привязанная к Польше и много делавшая для ее блага. Во время Второй мировой войны она была солдатом Армии Крайовой, после войны - профессором Лодзинской музыкальной академии. А до войны она основала музыкальное училище в Гдыни и преподавала сольное пение в консерватории в бывшем Вольном городе Гданьске. Ее очень ценили в польских музыкальных кругах, и у нее было много друзей среди наших знаменитых певцов.

Когда родители выразили желание вернуться из Советской России в Польшу, им это удалось благодаря заступничеству двух вышеупомянутых “покровителей”: их обменяли на Карла Радека и его жену. Обе пары, встретившись на пограничном посту в Малашевичах, любезно раскланялись.

Вернувшись, отец вступил в польскую армию и участвовал в войне 1920 года. Потом служил кадровым офицером - вначале в 4-м полку конных стрелков, а затем в 16-м уланском полку, впоследствии получившем имя генерала Густава Орлич-Дрешера.

В 1930 году он был демобилизован по состоянию здоровья и вышел на пенсию. Тогда-то мы и переехали из Быдгощи в Гдыню. В это время мы тесно общались с братом отца Юром и его женой Зофьей Налковской.

Уйдя с военной службы, отец работал в фирме, занимавшейся экспортом угля. Однако он не порывал связи со своим полком (как и однополчане с ним). Вернулся он в полк добровольцем в конце августа или начале сентября 1939 года. О дальнейшей его судьбе я уже рассказывал.

Прощаясь с отцом в Козельском лагере, я не думал, что мы расстаемся навсегда. Я постоянно о нем расспрашивал и ждал каких-нибудь вестей. Весть, к несчастью, пришла трагическая - только в мае 1943 года, да и то по немецкому радио».

Ахмет ГАЗДИЕВ

На снимке: Генрик Гожеховский. В чине подпоручика он воевал в составе Ингушского полка Кавказской туземной конной (Дикой) дивизии.

http://www.gazeta-serdalo.ru/общество/3_2416